Что касается самого Нюрнбергского процесса, то он длился около года. Перед трибуналом прошли сотни свидетелей, были рассмотрены тысячи документов, доказаны факты преднамеренной агрессии, чудовищные планы в отношении порабощенных народов, вскрыты улики массовых зверств [101]… Но можно отметить еще одну особенность. Нюрнбергский процесс обошел молчанием не только финансовые связи нацизма, но и его оккультные корни, хотя таких фактов было предостаточно. Никто не касался сатанистской «новой религии», мистических увлечений руководителей Третьего рейха, черных магических обрядов СС. Как отмечает автор работ на данную тему о. Сергий (Кондаков), «это молчание красноречивее всех слов свидетельствует, что тайна беззакония уже в действии» [63].

Международный трибунал осудил нацизм, СС, гестапо и еще ряд преступных организаций. Однако число персональных подсудимых ограничилось двумя десятками. Их специально подбирали таким образом, чтобы каждый из них представлял те или иные ведомства Третьего рейха. Двое из них, Геринг и Лей, «меча Немезиды» не дождались, покончили с собой. Десятерых повесили. Семерых приговорили к тюремному заключению, от 10 лет до пожизненного. Троих трибунал, невзирая на «особое мнение» советской стороны, оправдал. Ганса Фриче – он был второстепенным сотрудником отдела пропаганды и всего лишь «замещал» мертвого Геббельса. Франца фон Папена – видного политика и масона, одну из главных фигур в операции по приведению к власти Гитлера. Третьим стал банкир Ялмар Шахт. «Мировая закулиса» своих эмиссаров не обидела, взяла под покровительство.

В Нюрнберге по обвинению в заговоре против мира предполагалось также судить руководителей германских концернов. Эту касту на скамье подсудимых должен был представлять Густав Крупп. Но американские врачи определили, что он тяжело болен, перед трибуналом предстать не может. Его выпустили без суда. Обвинение промышленников решили выделить в особый процесс. При этом госсекретарь США Бирнс направил секретное указание главному обвинителю в Нюрнберге американскому генералу Тэйлору: «Соединенные Штаты не могут официально предстать в роли государства, не желающего организации такого процесса… Но если планы этого процесса провалятся то ли вследствие несогласия между остальными тремя правительствами, то ли вследствие того, что одно… из правительств не согласится на условия и требования, которые необходимы с точки зрения интересов США, то тем лучше» [101, 118].

Так и случилось. Процесс над олигархами исподволь развалили. Сперва вместо одного процесса решили проводить несколько, над разными концернами. Потом уточнили – процессы станут не международными, их проведут силами только американцев. А из Вашингтона последовала директива американским трибуналам: «Принять как прецедент приговор, по которому был оправдан Шахт». Даже при всем желании оправдать оказалось непросто. По делу компании Круппа перед судом предстал Альфред Крупп, наследник Густава, фактически руководивший фирмой отца, и девять директоров. Всплыл собственный концлагерь, вымершие от истощения тысячи пленных и «остарбайтеров». Альфред Крупп получил 12 лет с конфискацией имущества, его концерн было решено расчленить. Но вскоре конфискацию отменили. Крупп вышел на волю в 1951 г. Его фирма не только избежала расчленения, но в условиях послевоенного хаоса скупила новые предприятия. Аналогичным образом закончились дела «И. Г. Фарбениндустри», Флика и др.

В Токио прошел процесс, аналогичный Нюрнбергскому. На скамье подсудимых оказались японские военные и политики. Шестерых казнили, несколько человек отправили за решетку [118]. Но и здесь многие важные аспекты остались в тени. Явное поощрение японской подготовки к войне со стороны США, обеспечение Японии нефтью и прочими стратегическими материалами, грязные провокации Перл-Харбора. Некоторым странам позволили самим расправиться со своими лидерами, помогавшими Гитлеру. В Румынии казнили Антонеску, в Венгрии – Салаши.

Но проходило и множество второстепенных судебных процессов, на них «мировая общественность» уже не обращала внимания, и наказания оказывались мягче. Казнили немногих, большинство подсудимых отделались разными сроками заключения – а потом одна за другой пошли амнистии, сокращавшие эти сроки. Так, на процессе руководителей айнзатцкоманд, осуществлявших массовые расстрелы в СССР, Польше и других странах, к смерти было приговорено 14 человек, но приговоры привели в исполнение только четверым, остальным смягчили. Один из начальников айнзатцкоманд, доктор Сикс, получил 20 лет – но уже в 1952 г. вышел на свободу. На другом процессе руководитель рейхсканцелярии Ламмерс, причастный к распоряжениям о массовых убийствах, тоже получил 20 лет – а на свободе очутился в 1951 г. Смягчали меры наказания и на процессе врачей, производивших эксперименты над людьми [149].

Часть нацистских преступников передавали «германскому правосудию», и многие из них вообще избежали наказания. Правда, Ялмара Шахта немцы все-таки судили, дали ему 8 лет «за участие в создании и в деятельности национал-социалистского государства насилия, принесшего бедствия многим миллионам людей в Германии и во всем мире». Но очень быстро переговоры пересмотрели, смягчили. А потом и вовсе объявили Шахта невиновным и выпустили. Сразу после освобождения он основал в Дюссельдорфе мощную банковскую фирму «Шахт и Ко». «Германскому правосудию» был передан и главный банкир Гитлера Курт фон Шредер. Он за «преступления против человечности» получил… три месяца заключения. Может, дали бы и меньше, но он три месяца просидел под следствием, вот и приговорили, чтобы с учетом предварительного тут же освободить.

Жену коменданта Бухенвальда Ильзе Кох, прозванную «Бухенвальдской сукой» – жуткую садистку, которая убивала людей, собирая коллекцию татуировок и изготовляя абажуры из человеческой кожи, приговорили к пожизненному заключению. Вскоре срок сократили до четырех лет. А в 1951 г. она обрела свободу. Обергруппенфюрер СС Бах-Зелевский руководил карательными акциями в Белоруссии. Именно он устраивал для Гиммлера показательный расстрел в Минске и давал об этом свидетельские показания на Нюрнбергском процессе. Но за кровавые дела на Востоке Бах-Зелевский не понес никакого наказания. Его судили лишь за то, что в 1934 г., в «Ночь длинных ножей», он убил активиста СА Хоберга. Получил четыре года. А в отношении оберштурмбаннфюрера Кристмана, командовавшего карателями в Краснодаре, было начато следствие, долго тянулось и в 1974 г. было прекращено. Материалы о массовых убийствах на Кубани, представленные советской Генпрокуратурой, германские судебные органы сочли «недостаточными» [73]…

Кстати, избежали наказания и японские ученые из «отряда 731». Те из них, кто сумел улизнуть от советских оперативников, выскочить в Японию или Южную Корею, попали в руки американских властей. К ответственности их не привлекали. Данные, полученные в изуверских опытах над людьми, признавались весьма ценными, их с интересом изучали американские коллеги. А самих японских специалистов привлекли к аналогичным разработкам в США, к программам создания бактериологического и химического оружия против русских. Дело-то нужное, квалифицированные кадры на дороге не валяются.

В 1950-х начали выходить из заключения и бывшие руководители Третьего рейха, осужденные Нюрнбергским трибуналом. Выпустили приговоренного к пожизненному заключению гросс-адмирала Редера. Выпустили Функа – бывший президент Рейхсбанка, переправлявший ценности в Швейцарию, вместо пожизненного заключения отсидел 11 лет. И только одному осужденному пришлось действительно сидеть до конца жизни. Рудольфу Гессу. Видать, чересчур много знал, вот и сочли, что лучше ему умереть в тюрьме.