– Нет, – сказал Мартин.

Ведьма сипела, обвиснув в колодках:

– Она успеет… раньше, чем ты до нее доберешься. Мать-Ведьма пройдет обряд, воссоединится с Той, что сидит на Зеленом Холме, две ее сущности сольются воедино, и восстановленный мир получит свободу. Настанет ведьмин час и Ведьмин век.

– А если я все-таки до нее доберусь?

– Нет. – Ее глаза остекленели.

– Но Великая Мать одинаково любит всех своих детей, – сказал Мартин медленно.

– Она не любит тебя, – прохрипела ведьма. – Она не пустит тебя, она тебя не звала…

– Либо вы чего-то не знаете.

– Нет! – Ведьма задергалась так, что встроенные в каменный пол колодки зашатались. В ее глазах был дикий ужас. А ведь он не пытал ее сейчас.

– Вы совершили ошибку, – сказал он с кривой усмешкой. – Понимаете какую?

Несколько секунд она смотрела на Мартина, беззвучно шевеля губами. Потом прохрипела:

– Убей меня. Отпусти на Зеленый Холм. Будь милосерден… брат.

* * *

– Я забираю вас с вашего участка, ходить на контроль будете теперь ко мне. – Клавдий развернул к себе экран компьютера. – Никто вам не станет задавать вопросов, а если станет – ссылайтесь на меня, и…

Он замолчал, уставившись на монитор. Эгле, глядя на его лицо, снова замерзла. Он молчал десять секунд, двадцать, Эгле начала дрожать, Клавдий Старж смотрел на монитор, она видела отражение в его глазах, но не могла, конечно, прочесть ни строчки.

– Я что, в розыске?! – Она поняла, что называет вслух свой главный страх.

Он вытащил телефон. Набрал один номер, потом второй, потом третий:

– Мартин, свяжись со мной немедленно.

Отключил связь. Наконец-то посмотрел на Эгле:

– Я сейчас вызову машину…

Ей было уже все равно.

* * *

Эгле Север, храбрая, как воздушный десантник, живучая, как мангуст в схватке с коброй, на глазах оседала, теряя смелость, силы, кураж, волю к жизни.

– Я сейчас вызову машину, – повторил Клавдий медленно, – и вас отвезут ко мне домой…

Она, кажется, не поняла, что он сказал. Или не поверила.

– Технически убрать вас из розыска возможно, – он перевел взгляд на монитор, – но это бюрократическая процедура. Несколько суток. И я должен понять, что он имел в виду. Вас я попрошу не торопиться с выводами и ни в коем случае не делать резких движений. Я думаю, он пытается вас защитить.

Она молчала. На мотивацию Мартина ей было в этот момент наплевать.

– Вам что-то надо забрать из дома? Вещи?

– Компьютер, – сказала она, еле шевеля губами.

– Хорошо, вас завезут домой на минуту. Лучше не затягивать.

Прозвучал сигнал, всплыло сообщение на канале срочных донесений: ведьма, находящаяся на его контроле, только что объявлена в розыск. В первую секунду он подумал, что речь идет об Эгле…

Потом он увидел в донесении имя. Закусил губу. У Мартина что-то происходит в его Однице. Что?!

Он набрал канцелярию Одницы, и ему наконец-то ответили.

– Да погибнет скверна, – сказал Клавдий ледяным голосом. – Свяжите меня с куратором сию секунду.

– Патрон, куратор не на связи, – сказал заместитель Мартина. – Он в подвале, допрашивает ведьму…

– Что он делает?!

– Допрашивает ведьму, патрон. С пристрастием. По-видимому, ту, которая убила наших сотрудников…

– Почему он не поставил меня в известность?! – прошипел Клавдий. Эгле отшатнулась, будто ее окатило осколками разбитого стекла.

– Я… не могу этого знать, патрон. – Заместитель Мартина заволновался. – Он просил… дать ему возможность закончить… не было распоряжений… других…

Клавдий оборвал связь. Не глядя, начертил в воздухе изолирующий знак, невидимую пленку, на время отделяющую Эгле от его ярости, недоумения и страха.

Ивга в телефонной трубке отозвалась мгновенно:

– Что-то случилось?

– Возможно, – сказал Клавдий. – Ты дома?

– В библиотеке. – У нее изменился голос, видно, она что-то прочитала по его интонациям. – Мне надо быть дома?

– Да. – Клавдий покосился на Эгле, которая, отвернувшись от него, застыла, будто в трансе. – У нас будут гости. Эгле Север. Она в розыске.

– Понятно, – ответила Ивга после крохотной паузы. – Выезжаю.

– Нет, погоди. – Он сжал зубы. – Есть еще обстоятельство. Отпусти водителя, мои люди за тобой приедут.

– Клав, – ее голос осип в трубке, – я тоже в розыске?

– Спокойно, – сухо сказал Клавдий. – Я должен получить от него объяснения. Дождусь его во Дворце, поговорю и сразу приеду. Держись.

– Не волнуйся за меня, – хрипло сказала Ивга. – Осторожнее… там.

Эгле смотрела мутными глазами. Клавдий изобразил улыбку, вытащил из кармана связку ключей:

– Светлый – от калитки, медный – от входной двери. Если прибудете раньше, просто дождитесь Ивгу, она подъедет скоро после вас.

Он бросил связку, надеясь вывести ее из оцепенения, и точно: она сперва инстинктивно поймала ключи, потом глаза ее прояснились.

– Вы что… даете мне ключи от своего дома?!

– Вы же мне доверяете, – сказал он устало. – Вы мне доверяете кое-что посерьезнее, чем дом.

Она разогнула спину. Хотела что-то сказать, судорожно закашлялась.

– Моя жена станет задавать вам вопросы, – сказал Клавдий.

– Я буду молчать…

– Нет, наоборот. – Он поколебался последнюю секунду. – Расскажите ей все, что рассказали мне. И еще больше, если вспомните.

* * *

В загородном поселке горели фонари, мягкий теплый свет ложился на свежий снег. Умиротворяюще падали редкие хлопья.

Дорога была вычищена до бетонного покрытия. Черная машина носила инквизиторские номера, но водитель был наемный, не инквизитор. Он высадил Эгле у высоких ворот и подсветил фарами, пока она отпирала калитку.

– Спасибо. – Она неловко махнула рукой, забросила на плечо рюкзак с ноутбуком и вошла во двор. Калитка закрылась с тихим лязгом.

За весь день, с самого утра, здесь побывали вороны, соседская кошка, мелкие птицы – наверное, воробьи. Эгле было странно идти по нетронутому снегу к этой двери, ступать на этот порог; вода в искусственном пруду не замерзла и казалась черной, как нефть.

Эгле поднялась по заснеженным ступенькам. Вставила ключ в скважину. Повернула, чувствуя, как прыгает сердце.

Автоматически загорелась лампочка подсветки, указывая, где выключатель. Эгле щелкнула – комната осветилась; Эгле осторожно закрыла входную дверь.