Презрительная усмешка скривила губы Катарины.

— Мужчины! — фыркнула она. — В Грамерае не осталось мужчин — одни мальчишки, готовые стать игрушками в женских ручках!

Род криво усмехнулся:

— О нет, мужчины здесь еще водятся. Они есть на юге, есть и в Доме Кловиса — по крайней мере один. Они мужчины, моя королева, но они истинные джентльмены, любящие свою королеву и неспособные ополчиться против нее.

Катарина опустила ресницы. На губах ее играла презрительная улыбка.

— Я же сказала: мужчин в Грамерае не осталось.

— А я вам говорю: они — настоящие мужчины, — спокойно, даже чересчур спокойно отозвался Род. — И они выступили в поход на север, дабы доказать это.

Катарина, не мигая, уставилась на него, затем медленно откинулась на спинку стула.

— Ах, так, значит, они идут на север? Что ж, в таком случае я встречу их на Бреденской равнине. И все же среди них нет ни одного, кого я назвала бы мужчиной. Презренные скоты, все до одного.

— Ну, конечно, кто спорит, вы встретите их. — Род насмешливо, приторно улыбнулся. — Но что у вас будет за войско? И кто им будет командовать?

— Я буду командовать! — с горячностью выпалила Катарина. — Я и Бром. У нас будет пять сотен королевских гвардейцев и семь сотен воинов и еще три дюжины рыцарей.

— Шестьдесят рыцарей! — скорбно покачал головой Род. — Да ведь этого южным рыцарям будет мало даже для того, чтобы слегка размяться перед атакой! Шестьдесят рыцарей? А сколько их всего в вашем королевстве? Все остальные — против вас! И двенадцать сотен пехотинцев против тысяч мятежников!

Катарина судорожно сжала подлокотники, чтобы не было заметно, как у нее дрожат руки. Кровь отхлынула от ее лица.

— Мы победим, защищая честь Плантагенетов и Грамерая, или умрем!

— Что ж, стало быть, мне предстоит увидеть, как гибнут в бою лучшие люди вашей страны, — сквозь зубы проговорил Род. — Вот только пока они не с вами, ваше величество.

— Умолкни! — рявкнула Катарина, закрыла глаза, склонила голову. Костяшки ее пальцев, сжимавших подлокотники, побелели.

Она встала — снова гордая и сдержанная. Род не мог не восхититься ее умением брать себя в руки.

Катарина села за стол, придвинула к себе лист пергамента, взяла перо, что-то написала, свернула пергамент и протянула Роду.

— Отнеси это моему дяде Логиру, — приказала она. — Это приказ явиться ко мне, который послужит ему охранной грамотой. Ибо я так думаю, что все, кто верен мне, теперь должны быть рядом со мною.

Род взял у Катарины свиток и методично скомкал его в кулаке, после чего, не сводя глаз с королевы, швырнул в огонь.

— Вы напишете письмо герцогу, и я это письмо ему доставлю, — сказал он голосом, холодностью подобным льдам Антарктиды, — но в письме своем вы должны просить его оказать вам любезность почтить вас визитом.

Катарина вздрогнула, надменно вздернула подбородок. Род поспешно сбавил тон и, улыбнувшись, проговорил:

— Ну, полно, полно, моя королева! Вы ведь и так владеете полной свободой, так разве вам жалко потратить хоть крошечную ее частицу на маленькую любезность? — Глаза его потемнели, улыбка исчезла. — Или вы снова поддадитесь мелочной гордыне, дабы ваша свобода стала предметом торговли? — Род шагнул ближе к столу, грозно встал рядом с Катариной. — Кто заплатит за вашу гордыню, моя королева? Ваш народ? Или вы?

Катарина была готова испепелить Рода гневным взором. Однако что-то в его речах заставило ее задуматься. Она опустила глаза и несколько мгновений сидела не шевелясь. Потом взяла новый кусок пергамента и принялась писать.

Дописав письмо, она сложила пергамент, приложила к нему печать и подала Роду. Он взял письмо, отвесил королеве сверхучтивый поклон, развернулся на каблуках и направился к двери.

Не успев переступить порог, он краешком глаза заметил, как что-то мелькнуло вдоль плинтуса. Род обернулся и увидел, как под гобелен нырнула мышь и затаилась там.

Род стиснул зубы, в два шага оказался возле гобелена, приподнял его.

Мышь смотрела на него очень большими, очень зелеными и слишком умными глазами.

— Терпеть не могу шпионов, — сообщил мыши Род.

Мышь вздрогнула, однако не убежала.

Внезапная мысль мелькнула у Рода. Его суровый взгляд смягчился. Он бережно взял мышь, поднял повыше и заглянул в ее глаза со всей нежностью, на какую только был способен, — а это было нелегко, поскольку зол он был не на шутку.

Он покачал головой:

— Уж не думала же ты, что мне и тут понадобится помощь?

Мышка опустила голову. Усики ее едва заметно дрогнули.

— О боже… — прошептала Катарина. — Этот человек одержим!

— Ваше величество, — задумчиво отозвался Бром, понимающе блеснув глазами, — вы, пожалуй, более правы, чем сами о том догадываетесь.

Род быстро прошагал по подъемному мостику, резво сбежал с холма и углубился в ельник.

— Веке, — негромко окликнул он.

— Я здесь, Род, — послышался отзыв, и из-за деревьев вышел величавый черный стальной конь.

Род улыбнулся и любовно потрепал металлической бок своего верного товарища.

— А как ты, интересно, узнал, что я пойду этой дорогой?

— Элементарно, Род. Анализ типа твоего поведения в сочетании с тем фактом, что этот ельник расположен в непосредственной близости от…

— Проехали, — проворчал Род. — Большой Том отвез Логира в Дом Кловиса?

— Ответ утвердительный.

Род кивнул:

— В нынешних обстоятельствах, пожалуй, для герцога это самое безопасное место. Но какое унижение для титулованной особы!

Он вспрыгнул в седло, сунул руку за край камзола и вытащил оттуда маленькую мышку. Та с обожанием смотрела на него.

— Ладно, — вздохнул Род. — Похоже, совершенно бесполезно тебя воспитывать. Ты все равно все сделаешь по-своему.

Мышка опустила глазки, стараясь придать себе виноватый и пристыженный вид, но при этом усики ее довольно топорщились.

Она потерлась головкой о ладонь Рода.

— Подхалимаж тебе ничего хорошего даст, — проворчал Род. — А теперь слушай меня внимательно. Я еду в Дом Кловиса, отправляйся-ка и ты туда же. Это приказ.

Мышка смотрела на него широко открытыми невинными глазками.

— И думаю, этот приказ ты исполнишь, — продолжал Род, — поскольку ты и сама туда собиралась, не правда ли? Но послушай… — В голосе его появились нотки беспокойства. — Будь осторожна, ладно?

Он поднес мышку к губам и нежно чмокнул в носик.

Та подпрыгнула на его ладони, весело заплясала, кувыркнулась, подпрыгнула выше, и ее лапки превратились в крылья, хвостик оперился, носик вытянулся, превратился в клюв, и вот уже на ладони у Рода с лапки на лапку переступал крапивник.