Рокки ушел с Джоном Растяжкой.

Передо мной возник Лютер.

– Работайте, они вам не помешают, – сказал я, не дожидаясь его реплики.

– Там уже призраки. Раньше они в такую рань не появлялись.

– Мы пытаемся с этим разобраться. И не забывайте: они безопасны. Они всего лишь манипулируют вашими эмоциями.

– Знаю, слышал. Только одно дело знать, другое – самому видеть.

Спорить с этим было трудно. Я с таким уже сталкивался, и не раз. У страха своя логика. И довольно часто ею движет не просто страх физической боли.

– Ладно. Если нужно, делайте перерывы. Ничего страшного, до тех пор пока я вижу, что все борются со своей трусостью. – Я придвинулся вплотную к Лютерову уху. – Мы же не хотим показаться трусами на фоне крысюков.

Во время посещения Долгоносика у меня сложилось впечатление, что Лютеру не чужды расистские взгляды.

Моя реплика застала Лютера врасплох. На мгновение. Потом он наморщил лоб, что обозначало мыслительный процесс. И расплылся в улыбке.

– Ага! Понял!

Это оставило меня с пятном на совести. Однако не слишком большим. В конце концов, это и есть менеджмент в чистом виде. Чтобы люди работали, им надо говорить то, что им хотелось бы слышать. А там будь что будет.

Я собрал по крохам остатки своей храбрости и пошел в дом посмотреть, как идут дела у крысюков. Интересно, кстати, думал я по дороге, почему до сих пор не показала своего носа Синдж?

Жара в доме и впрямь стояла потрясающая. Я распорядился распахнуть настежь все двери-окна. Почему этого не сделали до сих пор? И ведь на крыше имелись люки, через которые жар должен был выходить. Они тоже оказались закрыты.

Может, там, внизу, сидит тварюга вроде змея или громового ящера? Или тролль? Может, морозец убавит ему прыти?

Крысюки старались передвигаться, не мешая строителям. Те держались по отношению к ним довольно пристойно. Джон Растяжка спустился в подвал. Это упрощало дело.

Призраки шатались повсюду. Никак не меньше дюжины блеклых мерцающих пятен. Крысюки видели их, но не боялись, да и строители боялись теперь заметно меньше. Ни одно из этих пятен не соткалось во что-то такое, что могло бы кого-то испугать. Слишком много сознаний, слишком много призраков – все они просто мешали друг другу.

Если подумать, уйма людей, занятых делом, бывает иногда даже очень кстати.

Обходивший свое воинство Лютер задержался, чтобы показать мне выставленный большой палец.

58

Морли Дотс решил заглянуть к чудищу, наверное, из желания порисоваться потом в обществе. Я заметил его присутствие, только когда он заговорил со мной:

– Это впечатляет, Гаррет.

Я вздрогнул и отвернулся от Рокки, моловшего жуков в труху. Тролль-карлик не отличался особой быстротой, но этого от него и не требовалось. Он нашел щель, по которой лезли на чердак самые крупные жуки, а крысы, пробравшись вниз через щели поменьше, гнали их по ней в его сторону.

Морли дернулся – ему в спину врезался чей-то призрак. Он оглянулся, не увидел ничего, но дернулся опять при новом прикосновении призрака.

Занятно. До сих пор мне не приходилось видеть, чтобы призраки к кому-либо прикасались.

– У вас здесь что, заговоры-приколы свободно плавают? – возмутился Морли.

– Никаких шуток, – объяснил я. – Ты правда ничего не видишь?

– Ничего. Но чувствую. Словно меня кто-то трогает холодными мокрыми руками.

Он дернулся и резко оглянулся. И еще, и еще – несколько раз.

– Надо бы увести тебя отсюда. Ты их притягиваешь, – похоже, они находят тебя особо вкусным.

Вокруг нас уже столпилось шесть призраков. Остальные тоже плыли в нашу сторону.

Покойнику это наверняка покажется интересным.

У выхода мы столкнулись с Белем Звоном. Он не узнал Морли. Морли его, впрочем, тоже. Я не стал утруждаться и представлять их друг другу. Я просто сообщил Биллу, что мой лучший друг, похоже, притягивает к себе призраков, хотя сам их не видит.

– Может, он ясновидец, – предположил Билл. – Что-то делает его более заметным для них по сравнению с остальными.

– А почему тогда он их не видит?

Билл пожал плечами:

– Гаррет, я всего лишь парень, живущий на чердаке третьеразрядной таверны.

– И все же?

– Не по моей специальности. А что это с ним? – Он ткнул пальцем.

Я оглянулся.

Мы вышли из дома, но Морли не перестал дергаться.

Призраки вышли следом за ним. Штуки две. Прищурившись и склонив голову набок, я тоже смог разглядеть их. Впрочем, они быстро бледнели.

– Морли, ну-ка, живо перейди на ту сторону улицы. Посмотрим, смогут ли они следовать за тобой.

Мой закадычный друг выдал несколько нецензурных словосочетаний. Он плохо понимал, что происходит, но твердо знал, что это ему не нравится. Однако послушно сделал все, как я сказал.

– Постарайся стать в тень, – попросил я его. – Привидения заметнее, когда они не на свету.

– Они отстали, – сообщил он, отойдя всего на несколько шагов.

– Ты уверен? Откуда знаешь?

– Потому что никто не тычет в меня пальцами из холодной овсянки.

Он осторожно, маленькими шажками возвращался ко мне. И через пару секунд снова напоролся на призраков.

– Всего три шага – и вот!

Все это меня не обрадовало. Только я успокоился – и тут обнаруживается, что привидения способны отходить от дома на десять ярдов. И как знать, не увеличится ли радиус их действия назавтра?

Плоскомордый как раз собирался дать имя новой казарме, когда мы обнаружили, что бегство Морли спровоцировало сверхъестественный прилив. Ряды призраков хлынули из «Мира» на улицу – возможно, подгоняемые ворвавшимся в здание свежим зимним воздухом.

– Нам совсем не нравится этот холод, – сказал мне Джон Растяжка. – Но крысам нравится то, что делают он с жуками внизу.

– Так это же хорошо?

– Хорошо. Мы всех их сделаем.

– Вам необходимо отыскать кладки их яиц, – заметил Бель Звон. – Иначе они будут вылупляться и дальше.

– Верно, – согласился я и вспомнил про Гринблаттов.

Давненько от гномов не поступало вестей.

Я начал тревожиться. Должны же они были подать хоть какую-то весточку, хоть «Чтоб тебе, Гаррет»…

– Эй, Рокки! У меня к тебе еще одно дело.

– Не только жуков мочить?

Вся его наружность была покрыта жучьими внутренностями.

– Не буду тебе врать. Дело серьезное. Возможно, даже неприятное. Несколько гномов оказались в неудачном месте.

Физиономии у троллей редко бывают выразительными. Однако Рокки ухитрился отобразить на лице нехитрую мысль насчет того, что гномам в неудачных местах самое место. Чем неудачнее, тем лучше. В идеале в деревянном ящике, зарытом на восемь футов в землю. Или даже глубже, чтобы уж наверняка оттуда не выкарабкались.

– Они тебя тоже нежно любят. Давай