Таким образом, «Дилемма заключенного» при повторяющейся игре выглядит не столь удручающей, поскольку демонстрирует, что «приятность» манер и сотрудничество эффективнее «противности» и обмана ожиданий. Даже индивидуальный эгоизм не мешает возникновению атмосферы того, что англичане называют честной игрой (fair play).

Конечно, одно лишь стремление к сотрудничеству вовсе не гарантирует успеха, особенно в более жестких играх. Аксельрод сформулировал четыре требования, которым должна удовлетворять успешная стратегия, и выразил их в виде рекомендаций игрокам:

Что означает «завистливый» в данном контексте? Аксельрод подразумевал, что в программу следует закладывать не стремление обязательно выиграть, а желание «выступить в свою силу», без внимания к действиям других игроков. Дело в том, что «Дилемма заключенного» не относится к так называемым играм с нулевой суммой, т. е. выигрыш одного игрока не означает потерь для его соперников. При сотрудничестве выигрывают оба игрока, хотя выигрыш каждого из них меньше гипотетического, который мог быть при обмане. Аксельрод полагал, что и в реальных играх многие игроки несут потери из-за того, что не могут избавиться от излишнего духа соперничества и зависти. Он даже провел серию повторяющихся игр в «Дилемму заключенного» со студентами-добровольцами и обнаружил, что острое соперничество между участниками действительно ухудшает их показатели, так как, увлекаясь соревнованием друг с другом, они теряют осторожность и начинают играть по более рискованной стратегии. При этом непроизвольно возникают целые серии немотивированных отказов в сотрудничестве, связанных с ростом недоверия.

Особенности войны на Западном фронте, описанные в предыдущем разделе, отлично иллюстрируют действие принципа «живи и давай жить другим», основанного на стратегии TFT. В упомянутой книге Белтона Кобба особо отмечается, что перемирия и прекращение огня возникали не из-за гуманности и доброго отношения к противнику, а постепенно формировались на основе эгоистических стремлений к выживанию. Солдаты воюющих армий автоматически выбирали «приятные» стратегии, отказываясь первыми открывать огонь и срывать сотрудничество.

Нас не должен удивлять факт, что люди неосознанно выбрали линию поведения, диктуемую математическими законами теории игр, так как основы стратегии TFT легко обнаруживаются в живой природе. Существует много свидетельств того, что жизнедеятельность летучих мышей, некоторых рыб, обезьян и даже вирусов подчиняется общим правилам TFT. Конечно, вирусы не являются разумными существами, а их поведение целиком определяется генетическим отбором, но именно этот отбор диктует им необходимость стратегии TFT, позволяющей выживать и развиваться. Биологи все чаще обнаруживают примеры такого чисто биологического сотрудничества.

Сказанное позволяет надеяться, что и люди биологически в какой-то степени запрограммированы на сотрудничество, возможно, именно в соответствии с моделью TFT. Это не должно удивлять нас, так как обратное представляется еще более спорным. Вспомним, что Эдвард О. Вильсон, обсуждая развитие человеческой цивилизации, напоминал о том, что из инстинктов вырастает поведение, которое последовательно преобразуется в социальные нормы, требования закона и моральные принципы.

Возможная генетическая подоплека результатов изучения «Дилеммы заключенного» подтверждается и той готовностью, с которой мы воспринимаем ее оптимистические аспекты. А вот если бы математические модели не обнаруживали возможность возникновения коллективного поведения, мы отнеслись бы к ним с явным недоверием. В конце концов, стоит вспомнить, что большинство людей инстинктивно предрасположены именно к альтруистическим поступкам, а осуждение эгоизма характерно для всех культурных и религиозных систем. Откуда, кроме природы и нашей собственной эволюции, могли бы возникнуть общечеловеческие нормы общественного поведения?

Именно к этому, строго говоря, восходит неоднократно упоминавшееся выше различие воззрений Гоббса и Локка на природу человека, приводящее их к разным выводам относительно системы государственного управления. В отсутствие высшей власти люди вовсе не обязательно должны стремиться порабощать и угнетать друг друга, как полагал Гоббс. В то же время они могли воздерживаться от непрерывной вражды не только под влиянием заложенного в них Богом «разума», как полагал Локк. Вполне возможно, что «разум» был создан самой природой из сочетания неумолимых математических законов взаимодействия с отсеивающим эффектом естественного отбора.

«Дилемма заключенного» в несколько иной форме имеет прямую связь с общей идеей подхода Гоббса, который начинает свой анализ с рассуждений о бессмысленности взаимного обмана. Гоббс доказывает преимущества совместных действий людей следующими доводами: «Если каждый человек будет руководствоваться в своих действиях лишь частными суждениями и стремлениями, то люди в целом не могут ожидать защиты ни от общего врага, ни от несправедливостей, причиненных друг другу. Без согласования относительно лучшего использования и применения своих сил они не помогают, а мешают друг другу... Каждый человек может иметь столько свободы в отношении других, сколько свободы в отношении себя он готов предоставить другим людям»21.

Связь между «естественным состоянием» в Левиафане и «Дилеммой заключенного» была показана в 1969 году политологом Давидом Готье. Еще Гоббс писал, что без соглашения (контракта) о сотрудничестве «человек представляет собой добычу для других»22, но такое соглашение не является обязательным до тех пор, пока не существует высшей власти, которая может силой заставить соблюдать его, ведь жадность побуждает человека идти на обман, если он видит в этом свою выгоду. Таким образом, только появление всесильного правителя позволяет каждому подданному избежать мучительных размышлений в духе «Дилеммы заключенного», ведь в этом случае обман больше не приносит ожидаемой выгоды, а лишь неминуемое наказание. И хотя, продолжает Готье, бессмысленно обсуждать схему Гоббса в терминах теории игр, потому что тот вообще не принимал во внимание психологию массового сознания, тем не менее ясно, что Гоббс точно уловил принципиальную проблему, связанную с тем, что асоциальные действия могут приносить нарушителям определенные выгоды.

С другой стороны, теория игр показала, что принципиальное положение теории Гоббса — капитуляция индивидуальных сил и прав перед идеей самосохранения — вовсе не является необходимым. Ошибка Гоббса (если, конечно, в этой ситуации можно говорить об ошибке) обусловлена тем, что он уподоблял народ диким животным, которые не могут учиться на основе опыта предыдущих поколений. Но ведь этот опыт может иметь не только рациональную, но и генетическую природу и включать, как мы видим, генетическую предрасположенность к сотрудничеству.

Если так, то мы можем поискать некоторые другие проявления теории игр, глубоко внедренные в психологию и поведение людей. Например, присущая многим народам склонность образовывать замкнутые, клановые сообщества может рассматриваться в качестве одной из первых повторяющихся «итераций», развивающих сотрудничество и привычку к совместной работе. Роберт Аксельрод ввел понятие длительных — или пролонгированных — взаимодействий, позволяющих выработать навыки общественного поведения и сотрудничества, которые он назвал «усилителями теней будущего»23. Наличие итераций общения попутно решает проблему присущего всем народам недоверия к чужакам, так как позволяет постепенно создавать атмосферу доверия и дружбы. Известно, что в процессе общения и совместного труда люди преодолевают ксенофобию, смягчая ее описанными «приятными» стратегиями общения в духе TFT — всегда начинай с сотрудничества.