Голос громадного воина был под стать его росту. Этому человеку не нужно было напрягать связки, чтобы быть услышанным за пару сотен метров.

– Ах ты старый платановый пень! А я-то думал: эти вшивые германцы намотали твои кишки на священное дерево!

– Они хотели, Величайший! Но я был против! – заявил Плавт, задирая голову, чтобы видеть лицо своего бывшего трибуна.

– К Орку «величайшего»! – рыкнул «оживший бог». – Ах ты старый кобель Аптус! – Громадный легат наклонился и, как ребенка, сгреб в охапку мускулистого кентуриона. Черепанов услышал, как жалобно скрипнул нагрудник Гонория. – Мы с тобой перебили столько врагов, Аптус! Мы с тобой перепортили столько девок, ты, буйный угодник Приапа! Марс Победитель! Ты имеешь полное право звать меня по имени до тех пор, пока один из нас не сдохнет. И клянусь тестикулами Геркулеса, это буду не я, потому что боги не сотворили бы меня таким, каков я есть, чтобы мое мясо стало жратвой для червей! – И, понизив голос: – Рад, что ты вернулся, лев…

– Он хранил меня, бегущий по солнцу… – совсем тихо произнес Плавт.

Но Черепанов услышал – у него, как уже сказано, был очень острый слух.

Вперед, небрежно отодвинув ликтора, выдвинулся воин в шлеме с белым гребнем, в стальном тораксе[100]с искусной золоченой чеканкой и со шпорами на сапогах.

– Эй, Децим! – приветствовал его Максимин. – Децим Флор! Ты глянь, кто прибыл!

Рядом с великаном Максимином этот офицер смотрелся скромно, но вообще-то был здоровенным бугаем с ручищами чемпиона реслинга. Физиономию кавалериста украшала седая бородка типа «шкиперской», но Черепанов не сомневался, что этот «дедушка» способен без особого напряга оторвать пару-тройку голов у ребят помоложе.

– Аптус! – воскликнул он. – А мы думали: ты давно в провинции Плутона![101]

И сгреб ручищами Плавта, только-только высвободившегося из объятий Максимина.

– Сервий! – рявкнул великан-легат. – Эй, бенефикарий[102], живо приведи сюда старшего кентуриона Сервия Феррата! А кто это с тобой, Аптус? – Толстый, с грязным ногтем палец Максимина указал на Черепанова. – Варвар?

– Варвар, – кивнул Плавт. – Его зовут Череп.

– Варвар… – проворчал Максимин, с высоты своего башенного роста взирая на Черепанова. – Твой раб? Взгляд у него строптивый. Я бы такого раба для начала хорошенько отодрал плетьми.

– Он не раб, Максимин. – Гонорий положил руку на плечо Черепанова. – Он – рикс и мой друг. Кабы не он, проклятые германцы точно выпустили бы из меня кишки! Он, конечно, варвар, но его зовут Геннадий, он знает латынь и дерется как бешеный. И вываляет в пыли любого из твоих гвардейцев. Ставлю сотню динариев!

Великан оживился.

– Идет! – быстро сказал он. – Твоя сотня против… – Он запнулся. – Если он победит, я дам тебе первую когорту. А его сделаю кентурионом.

Плавт расхохотался.

– Когорту ты мне и так вернешь! – заявил он. – И я вижу, ты остался таким же жадным, Максимин. Ничего не изменилось, пока я отсутствовал!

– Не жадным, – великан ухмыльнулся, – практичным. Но с друзьями я щедр. Верно, Флор?

– Жалованье платишь в срок, – отозвался седой кавалерист. – Сколько я тебя знаю…

Геннадий огляделся. Вокруг теснились римские воины. В разнообразной одежде, в таких же разнообразных доспехах… Но тем не менее сразу было ясно, что они принадлежат к одной армии. И большинство – не последние в этой армии люди. Пока все они – чужие, незнакомые. Но пройдет какое-то время – и подполковник станет одним из них. Потому что не было случая, чтобы Геннадий Черепанов решил чего-то добиться – и не добился.

– Партокл! – Максимин хлопнул по плечу одного из своих телохранителей. – Скидывай железо. Будешь бороться с этим варваром. И смотри не опозорься!

– Не беспокойся, мой легат, – уверенно проговорил гвардеец, окинув взглядом Черепанова. – Я еще не забыл, как пахнет песок аквилейского цирка.

– Эй вы, ну-ка дайте им место! – бросил гигант, и плотно сгрудившаяся толпа каким-то чудесным образом раздалась в стороны. Оставшись, впрочем, такой же плотной.

– Давай, Череп, – вполголоса проговорил Гонорий, помогая другу разоблачаться, – вывози в пыли этого грека – и великий Максимин полюбит тебя от всей души. Но будь осторожен: этот муж семь лет назад был победителем на Играх в Сирмии.

– Понял, – тоже вполголоса ответил Геннадий. – Ничего, управлюсь.

Освобождаясь от доспехов, он без стеснения разглядывал будущего противника. Крепкий парень, без сомнения. И здоровенный: сантиметров на десять выше Черепанова и килограммов на семь-восемь тяжелее. Но Геннадий ни на секунду не усомнился, что сделает его в рукопашной. Вот если бы пришлось биться на мечах, тогда результат проблематичен…

Гвардеец Партокл скинул с себя тунику, оставшись в одной набедренной повязке. Мускулистый, подвижный, опасный…

Черепанов тоже стянул рубаху. Ага! Мускулатура летчика-космонавта тоже произвела на грека впечатление. Ну давай, братец…

В окружившей их компании воинов произошло некое движение: появился еще один старший, судя по форме, офицер.

– Аптус!

– Привет, Железный![103]

– Успеете поговорить, – недовольно рыкнул Максимин, который пять минут назад сам посылал за кентурионом. – Эй вы, начинайте!

Мускулистый грек слегка пригнулся и мягко двинулся по кругу, присматриваясь, прикидывая, на что способен противник. Геннадий ничего не предпринимал, предоставив сопернику инициативу. Тем более что стиль боя, который он оттачивал последние пять лет, был построен именно на контратаках.

– Молнии Юпитера! И долго будете топтаться, как овцы в загоне? – недовольно прорычал Максимин.

Черепанов приказ проигнорировал: в конце концов, гигант командующий пока еще не был его начальником.

А вот грек бросился вперед… И, перелетев через спину Черепанова, приземлился на четыре точки.

Зрители одобрительно взревели. Грек подскочил, словно подброшенный пружиной. Профи. Сразу сообразил, что падение – не досадная случайность, а хитрый прием, примененный варваром.

– Эй, Партокл! Раз – и на четырех! – крикнул кто-то. – Что с тобой? Репетируешь роль лягушки?

Грек не отреагировал. Он и впрямь был профи и игнорировал заводящие реплики. Опять соперники закружили по импровизированной арене, присматриваясь и выжидая. Убедившись, что варвар – не деревенский увалень, ставленник Максимина поменял тактику. Попытался пнуть его ногой в живот. Ловко, но примитивно. Геннадий сблокировал и попытался произвести захват… Но теперь уже он недооценил соперника.