Дарнизхаан протянул две гигантские светящиеся руки.

— Сначала мечи.

Элрик и Дивим Слорм вложили мечи в его руки. Мертвый Бог выпрямился, крепко сжимая вожделенное оружие, и разразился удовлетворенным смехом. Отпущенная Зариния бросилась к мужу, схватила Элрика за руку. Она тряслась и рыдала. Элрик наклонился и погладил ее по голове, он был слишком потрясен и не мог произнести ни слова.

Потом он повернулся к Дивиму Слорму и прокричал:

— Посмотрим, кузен, сработает ли наш план!

Элрик вперился взглядом в Буревестник, пытающийся вырваться из руки Дарнизхаана.

— Буревестник! Керана солием о’глара…

Дивим Слорм тоже позвал Утешитель на древнем языке Мелнибонэ, тайном языке чародеев, использовавшемся при начертании рун и вызове демонов в Мелнибонэ двадцать тысяч лет назад.

Оба обращались к мечам так, как если бы держали их в руках. Выкрикнув свое повеление, они стали воплощать в жизнь задуманное. Таково было свойство мечей, когда они были союзниками в схватке, — подчиняться словесным приказам хозяев.

Мечи принялись яростно вырываться из сверкающих рук Дарнизхаана. Он сделал шаг назад, очертания его стали изменяться, он становился похож то на человека, то на зверя, а иногда на нечто вообще невообразимое и чуждое. Но было видно, что ужас охватил Мертвого Бога.

И вот мечи окончательно освободились из его хватки и обратились против него. Дарнизхаан отбивался от них, отражал их удары, а они носились вокруг него в воздухе, зловеще, торжествующе завывая, нападая на него со злобной энергией. По приказу Элрика Буревестник поражал сверхъестественное существо, и Утешитель Дивима Слорма следовал его примеру. Поскольку рунные мечи и сами были сверхъестественными, каждый их удар жестоко ранил Дарнизхаана.

— Элрик! — кричал он. — Элрик! Ты не понимаешь, что делаешь. Останови их! Останови! Или ты не слышал того, что я тебе говорил? Останови их!

Но Элрик, полный ненависти и злобы, продолжал отдавать приказы мечам, которые раз за разом вонзались в Мертвого Бога, отчего его очертания изменялись, становились все более неясными, теряли яркую окраску. Приспешники бога бросились врассыпную, видя, что их хозяин обречен. Убежден в этом был и сам их хозяин. Он попытался было атаковать двух всадников, но тут ткань его существа под напором мечей начала рваться. Казалось, части тела отлетают от него и плавают в воздухе, а потом их поглощает черная ночь.

Ярость продолжала клокотать в Элрике, к его голосу присоединялся голос Дивима Слорма, который с жестокой радостью видел, как гибнет это существо.

— Глупцы! — закричал бог. — Уничтожая меня, вы уничтожаете себя!

Но Элрик не слушал его. Наконец от Мертвого Бога не осталось ничего, и удовлетворенные мечи вернулись в руки своих хозяев.

Элрик, которого вдруг пробрала дрожь, спрятал Буревестник в ножны.

Он спрыгнул на землю и помог своей юной жене забраться на спину мощного жеребца, а затем снова запрыгнул в седло. В долине Ксаньяу воцарилась тишина.

Трое людей, чуть не падая с лошадей от усталости, несколько дней спустя добрались до Нихрейнской пропасти. Они спустились по петляющей тропе в черные глубины горного города, где их встретил Сепирис. Выражение лица его было угрюмым, хотя то, что он говорил, воодушевляло.

— Значит, ты победил, Элрик, — сказал он, едва заметно улыбнувшись.

Элрик спрыгнул с коня, помог спешиться Заринии и лишь потом обратился к Сепирису.

— Я не до конца удовлетворен случившимся, — мрачным голосом сказал он, — хотя и сделал то, что требовалось, чтобы спасти мою жену. Я бы хотел поговорить с тобой наедине, Сепирис.

Черный нихрейнец сумрачно кивнул.

— Мы поедим, а потом поговорим наедине, — сказал он.

Они устало пошли по галереям, отмечая, что город несколько ожил по сравнению с тем, что они видели в прошлый раз. Но девяти братьев Сепириса они не увидели. Он объяснил их отсутствие на пути к его покоям:

— Они — слуги судьбы, и их вызвали в другое измерение, где они смогут увидеть несколько вариантов дальнейшего развития земной истории и сообщить мне, как я должен действовать в дальнейшем.

Они вошли в зал, где уже был накрыт стол. Когда они насытились, Дивим Слорм и Зариния оставили Элрика и их хозяина наедине.

В большой жаровне горел огонь. Элрик и Сепирис молча сели рядом, ссутулились на своих стульях.

Наконец без всяких вступительных слов Элрик рассказал Сепирису о том, что случилось, о словах Мертвого Бога, о том, что слова эти взволновали его, даже поразили тем, что соответствовали истине.

Когда Элрик закончил, Сепирис кивнул.

— Так оно и есть, — сказал он. — Дарнизхаан говорил тебе правду. По крайней мере, большую часть правды. Так, как он ее понимал.

— Ты хочешь сказать, что наше существование скоро прекратится? И все будет так, словно мы никогда и не дышали, не думали, не сражались?

— Вероятно.

— Но почему? Мне это кажется несправедливым.

— А кто тебе сказал, что мир справедлив?

Элрик улыбнулся, услышав подтверждение собственным мыслям.

— Да, как я и предполагал, справедливости не существует.

— Нет, она существует, — сказал Сепирис. — Это своеобразная справедливость, справедливость, которую нужно выделить из хаоса бытия. Человек родился не в справедливом мире. Но он может создать такой мир.

— Я бы согласился с этим, — сказал Элрик. — Но тогда для чего вся наша борьба, если мы обречены умереть, а вместе с нами исчезнут и последствия наших действий?

— Вот тут ты ошибаешься. Кое-что останется. Те, кто придет после нас, унаследуют от нас кое-что.

— И что же это такое?

— Землю, в основном свободную от сил Хаоса.

— Ты, видимо, хочешь сказать: мир, свободный от колдовства?

— Не совсем свободный от колдовства. Но Хаос и колдовство не будут властвовать в мире будущего, как они властвуют в нынешнем.

— Тогда за это стоит сражаться, Сепирис, — чуть ли не с облегчением сказал Элрик. — Но какую роль в этом играют рунные мечи?

— У них две функции. Первая — избавить этот мир от преобладающих в нем сил зла…

— Но ведь и сами мечи — это зло!

— Это так. Чтобы сражаться с сильным злом, нужно не менее сильное зло. Будущее настанет, когда силы добра смогут одолеть силы зла. Но пока еще силы добра слабы. Но мы и должны бороться за то, чтобы они смогли победить.

— А какова другая цель мечей?

— Это их главная цель и твоя судьба. Теперь я могу тебе об этом сказать. Должен сказать, иначе ты исполнишь предначертания судьбы, пребывая в неведении.