— Папа, что ты делаешь? — и зажгла ночной светильник.

Дядя Витя, который застыл у косяка и вытаращил глаза с таким ужасом, будто перед ним материализовалась пара-другая демонов, а не собственная дочь, прохрипел:

— Г-где п-привидение?!

— Какое? — удивленно спросила Нина.

— Ту-тут стояло, — ткнул на место около окна Виктор Андреевич.

— Там я стояла, — кротко сообщила Нинка.

Домашние, разбуженные воплями, уже столпились у входа в спальню и совсем не понимали, что происходит. Даже Кот, который ночами предпочитал дрыхнуть, развалившись на диване в гостиной, вытянув хвост трубой, торчал позади всех и не мигая глядел на хозяина желтыми глазами.

— Витенька, тебе плохо? — обеспокоенно хватала мужа за руку Софья Павловна. — Где болит? Врача вызвать?

— Не нужно врача! Привидение! — не слишком связно сообщил дядя Витя.

— Милый, давай я вызову нашего семейного доктора, — настаивала его супруга.

— Доктора? Не-е-ет, — протянул мужчина, — нам теперь только священник поможет!

Тетя Соня опустилась на пуфик и произнесла со слезами на глазах:

— Витенька, ты что, собрался умирать?

— Пап, ты что, пил? — тем временем расспрашивал Сергей, зевая, как миниатюрный бегемот. — Белочка, наверное, у тебя. А мне не разрешаешь…

— Молчи, сопляк! — погрозил ему кулаком глава семьи.

— Что вы меня будите, у меня самолет утром ранним! Мне через три часа уже вставать! — недовольно высказалась и Ирка, собирающаяся посетить один дорогой египетский курорт, но под сердитым взглядом родителя решила помолчать. Виктор Андреевич мог и не отпустить старшую дочь никуда, если сильно обозлится. Из принципа.

— Папочка, тут не было привидения, — опять подала голос Нина, — это я там стояла. А ты подумал на меня такое… — и она скорбно умолкла.

— А ты правда привидение видел? — опять влез Сергей, который с самого раннего детства боялся не только призраков, но и таинственных бабаев, — старшие сестры умели отлично пугать маленького Сереженьку.

— Правда, — рассерженно отвечал его отец. — Одно такое большое и наглое привидение, которому нравится торчать около окошек.

— Так что же все-таки произошло? — не могла взять в толк расстроенная мама Нинки. Но буквально через пять минут ситуация прояснилась, и женщина про себя подумала, что «из-за всех этих контрактов Вите психиатру показаться стоит».

Дядя Витя уже не боялся, а только злился. Правда, руки его все еще дрожали от пережитого.

— Все по местам! — скомандовал родственникам дядя Витя, — то есть по комнатам. А с тобой, дорогуша, я сейчас поговорю. И это, Сонечка, — кинул он умоляющий взгляд на жену, поджавшую губы, — дай мне успокоительного. Я чуть коньки не отбросил. Это же надо! Захожу, а тут оно торчит! Убить обещает потусторонним шепотом!

— Папандр совсем того, — поделилась Ирка шепотом с Сергеем. И они оба захихикали.

— Хорошо, Витя. И нечего тебе бродить ночами по дому. Еще и не то померещится. Надо же, Ниночку за нежить принял. С ума сойти. И, Нина, закрой, наконец окно, холодно же. Простудишься, — с этими словами Софья Павловна удалилась.

«Главное, чтобы нетбук не увидел», — ничуть не устрашилась дочка, только что испугавшая собственного отца.

— Ну, чего ты торчала у окна? — кинул выразительный взгляд на среднюю дочь хозяин дома. Почему-то ему подумалось, что синеволосый варвар приперся посреди ночи и переговаривался с Ниной через окно или даже пел ей свои паршивые песенки. «Хотя, — тут же отбросил эту мысль в сторону Виктор Андреевич, — я бы услышал. Тихонько с шестого этажа переговариваться с тем, кто на земле, невозможно».

— Я не могла заснуть и дышала воздухом, — стараясь не смотреть на то место, где лежал прикрытый подушками миниатюрный переносной компьютер, соврала девушка.

— Да? Может быть, ты хотела опять за свой Интернет засесть?

— Пап! — с таким возмущением воскликнула девушка, как будто бы она не сидела действительно в мировой сети, а предавалась праведному сну, а теперь подвергалась наглой клевете со стороны родственника. — Ну что ты несешь!

— А кого ты убить обещала? И скотиной обзывалась, — не вовремя припомнил господин Журавль.

— Никого не обзывала. Песни я пела, чтобы помогло заснуть, — не стушевалась Нинка, на собственном примере знавшая, что наглость — это второе или даже первое счастье.

— Песни?

— Да. Новое открытие психологов, — профессорским тоном пояснила девушка, — тех, кто занимаются психоанализом сновидений. По их мнению, спетые перед сном любимые песни способствуют улучшению сна.

— Да? — задумался Виктор Андреевич.

— Да, — уверенно сказала Нинка и фальшиво пропела. — Я повторю, я повторю — тебя я убью, тебя я убью… ла-ла-ла…

— Ну и гадость ты слушаешь, — тут же решил Виктор Андреевич просветить дочку в том, что такое настоящая музыка, но оставил этот вопрос воспитания на потом. — Значит, тебе просто не спится?

— Да, — сложила руки на груди Нинка, умело подражая ангелам в невинности.

Тон ее показался Виктору Андреевичу правдивым, он успокоился и ограничился тем, что прочел лекцию о том, что ночью не нужно торчать у открытого окна в одной ночной рубашке. И пугать единственного кормильца он дочери тоже не советовал.

— Ну, я же не специально, папочка, — на сей раз правдиво отвечала блондинка.

И ее отец совсем успокоился, пожелал спокойной ночи и пошел на кухню — там его ждало успокоительное. По дороге он прихватил с собой кота и исполнил ему негромкое, но чрезвычайно выразительно соло, вспомнив старые песни группы «Любэ». Уже через двадцать минут, то ли из-за таблеток, то ли из-за пережитого стресса, то ли из-за спетых песен, мужчина провалился в глубокий сон.

— Писец, — проводила дядю Витю взглядом Нинка. — Охренеть. А все, — взгляд ее из ангельского вновь стал демоническим, — виноват этот кабан Келла, чтоб его передрючило…

В эту минуту экран нетбука, которому надоело слушать рассерженную хозяйку и вопли ее родственников, уже мирно почивающих в кроватях, сообщил, что в аське девушке пришло новое сообщение. Хорошо еще, что миниатюрный компьютер не запищал в то время, когда в спальне находился дядя Витя, иначе разборки с ним затянулись бы надолго.

— Чего за козел? — мигом залезла на кровать Нинка.

В это мгновение она была слегка шокирована. Вообще-то девушка думала, что это наглый изменщик Келла пишет ей слова извинений или оправдания, но, оказалось, Келла обиженно где-то умолк, а написавший презрительно назывался ею Бабой-ягой, хотя имел вполне приличное имя — Валерий. Этот парень уже давно преследовал девушку, и она чувствовала к нему примерно то же самое отвращение, что и к отвратительным паукам. В контакт-лист аськи она добавила этого дебила только потому, что он постоянно писал и писал, а, будучи занесенным в контакты, мог быть отправлен в игнор, в котором пребывал все свое время влюбленности в Нину не только в виртуальном, но и вполне реальном мире.