Остров-курорт быстро превратился в излюбленную сценическую площадку для искателей и искательниц любовных приключений и мекку молодоженов, предававшихся здесь разнообразным спортивным развлечениям. или просто бродивших по пляжам, или занимающихся: любовью в своих деревенских бегало, разбросанных среди кокосовых пальм.

Брайан Фостер из Брисбена вылез из ледяной голубой воды, плещущейся внутри кольца внешнего рифа, и прошел по пляжу к своей жене Шелли, дремавшей в шезлонге. Мелкий песок обжигал его босые ноги, и послеполуденное солнце сверкало в каплях воды, стекавшей по его загорелой коже. Обсушившись полотенцем, он взглянул назад на воду.

Корейская парочка. Ким и Ли Санг, остановившиеся в соседнем бунгало, брали уроки виндсерфинга у одного из инструкторов курорта. За ними Эдвард Кейн из Веллингтона с трубкой и маской нырял в коралловых зарослях рифа, а его молодая жена Мойра плавала за ним на надувном матрасе.

Фостер нежно поцеловал свою дремлющую жену и погладил покрывало, которым она прикрылась. Затем он опустился на песок рядом с ее шезлонгом, надел солнечные очки и стал наблюдать за купающимися.

Пара Сангов с трудом овладевала техникой управления парусной доской, требующей ловкости и тщательной координации движений. Похоже, они тратили необычно много времени на то, чтобы снова забраться на доску и поднять парус каждый раз, когда теряли равновесие и плюхались в воду.

Фостер переключился на парочку Кейнов, восхищаясь Мойрой, которая сумела, не соскользнув с матраса, перевернуться на спину. На ней был золотистый закрытый купальный костюм, ничуть не скрывавший ее пышных форм.

Вдруг ему бросилось в глаза какое-то движение в проливе, прорезавшем коралловый риф и соединявшем внешнюю лагуну с открытым океаном. Там что-то происходило под водой. Он был уверен, что какая-то штука, или, может быть, какое-то морское создание баламутит воду в проливе, двигаясь под водой. Ему не было видно, что это такое, но, похоже, оно пересекало риф, направляясь в сторону лагуны.

— Там что-то есть! — крикнул он жене, вскакивая на ноги. Он подбежал к берегу и стал кричать, показывая руками на пролив. Его крики и жестикуляция быстро привлекли внимание остальных, и вскоре небольшая толпа из ближнего бассейна и ресторанов собралась на берегу.

Инструктор по виндсерфингу, тренировавший Сангов, услышал крики Фостера, и он посмотрел туда, куда указывал пальцем австралиец. Он увидел приближающееся волнение воды и быстро погнал Сангов к берегу. Затем он вскочил на парусную доску и помчался через лагуну предупредить Кейнов, которые лениво перемещались по направлению к траектории неведомого явления, которое, похоже, собиралось вторгнуться в лагуну.

Эдвард Кейн, рядом с которым покачивалась на надувном матрасе его жена, плыл в блаженном неведении приближающейся опасности, увлеченно рассматривая через стекло маски живописный коралловый риф, завороженный яркими красками и кишащими среди кораллов стайками светящихся рыбок.

Он услышал отдаленный грохот, но подумал, что это, наверно, кто-то из отдыхающих скользит по поверхности воды на реактивных лыжах. Затем, словно выполняя отработанный точный маневр, окружающие его стайки рыб внезапно бросились прочь и исчезли. Кейн почувствовал, как у него по коже прошли мурашки. Первая мысль, пришедшая ему в голову, была об акуле, проникшей в лагуну.

Кейн высунул голову из воды, ища глазами пресловутый треугольный плавник, рассекающий волны. К счастью, ничего похожего он не увидел, лишь парусную доску, скользящую по направлению к нему, и свою жену, дремлющую на надувном матрасе поблизости. Он услышал крики с берега, повернулся туда и заметил толпу отдыхающих и служащих курорта, отчаянно жестикулирующих в направлении пролива в кольце рифов.

Грохочущий шум пронизал воду, и он снова опустил голову под поверхность. Бога ради, что происходит? — удивился он. Через бирюзовую водную толщу, не далее чем в пятидесяти метрах от него, показалась огромная бесформенная туша, покрытая зеленой и коричневой тиной, медленно ползущая к берегу.

Он ухватился за угол матраса, на котором лежала его жена, и начал отчаянно грести в сторону поднятия кораллового рифа, где он торчал из воды. Она понятия не имела, что он делает, и вцепилась в матрас, подумав, что он в игривом настроении и хочет столкнуть ее в воду.

Ужасное чудище не обратило на них никакого внимания и прокатилось по дну мимо рифа в лагуну, направляясь прямо на берег. Подобно некоему неописуемому глубоководному монстру из фильма ужасов, оно медленно выползло из вод лагуны. Ошеломленная толпа курортников раздалась в стороны) когда огромная штуковина, с которой ручьями стекала вода, а песок дрожал под ее весом, проехала между двух пальмовых деревьев и замерла в неподвижности.

В полном безмолвии они оцепенело стояли и смотрели на нее. Теперь было видно, что это было огромное транспортное средство, передвигавшееся на широченных гусеницах, над которыми располагалась большая сигарообразная кабина. Две механические руки торчали вверх, словно уродливые усы гигантского насекомого. Колонии ракушек прилепились к трещинам на его поверхности, покрытой коркой затвердевшего коричневого ила и тины, закрывая всякий обзор через обычно прозрачную носовую часть.

Раздался слабый щелкающий звук, когда люк на крыше был отперт и откинут назад.

Из люка медленно высунулась голова с копной черных спутанных волос и черной бородой. Лицо было изможденным и тощим, но глаза, утонувшие в черных впадинах глазниц, сияли ярким зеленым светом. Они обвели оцепеневшую публику и выбрали в толпе молодого человека, обеими руками сжимавшего круглый поднос.

Затем губы разлепились в широченной сияющей улыбке, и хриплый голос произнес:

— Вы, если я не ошибаюсь, официант?

— Да… сэр.

— Отлично. После целого месяца диеты из заплесневелых сэндвичей с копченой колбасой и кофе я готов убить за салат из крабов и текилу со льдом.

Через четыре часа, набив желудок до отказа, Питт заснул самым сладким и приятным сном в своей жизни.