Кавказу. Князя Халзанова везу, – продолжая улыбаться, поведал Любим. – Так куда ехать?

– Чего? Какого еще князя? – не поверил городовой и, поднявшись, вразвалочку подошел к дверям кареты. – Тут, что ли, твой князь? Ну, давай глянем, – с ехидной усмешкой добавил он, берясь за ручку двери.

Но едва только дверца приоткрылась, как чья-то сильная рука ухватила его за грудки и рывком втянула в салон. В подбородок городовому уперлось что-то, очень напоминавшее ствол пистолета, и тихий голос зловеще прошипел:

– Тебе, болван, жить надоело?

– Это самое, прощенья просим, – разом осипшим голосом прохрипел городовой, чувствуя, как в спину тоже уперлось что-то очень острое. Это Реваз, спрыгнув с козел, упер свой кинжал ему под лопатку. – Тут давеча тоже мошенник один графом назвался, вот нас и предупредили, значит, у всех приезжих бумаги проверять.

– Что, тоже с Кавказа? – иронично уточнил сидевший перед ним молодой парень, сверкнув холодными словно сапфиры глазами.

– Никак нет. Осмелюсь доложить, из-за границы приехавши были, – снова захрипел городовой, чувствуя, как по спине полк ледяных мурашей от этого взгляда марширует.

– Добре, – чуть подумав, усмехнулся парень. – Отпусти его, Реваз, – обратился он к стоявшему за спиной городового горцу. – Стой тут, – приказал он окончательно струхнувшему служаке. – Сейчас бумаги достану, – сообщил парень, ловко убирая пистолет необычного вида в кобуру.

– Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, – тут же засуетился городовой, потирая шею. – Тут по ухваткам видать, что с Кавказу. Видел я чертей ваших. Ох, и ловки с оружием, – восхищенно закончил он, опасливо косясь на стоящего рядом горца. – А на Мойку выехать не сложно. Ось по этой улице поезжайте. Все прямо да прямо, а после, на Сенной площади вправо берите. До самой Невской першпективы. А там уж влево и до самой Мойки.

– Благодарствую, братец, – усмехнулся парень, пальцами перебрасывая ему алтын. – Любим, дорогу запомнил?

– Само собой, княже. Не сложнее, чем от станицы до Пятигорска доехать, – задорно отозвался казачок, тряхнув поводьями.

Крупные, сытые кони навалились на постромки, и карета резво покатила в нужную сторону.

– И вправду истинные бесы, – проворчал городовой, продолжая массировать пострадавшую шею.

– Это кто ж такие были, Николай Силантьич? – послышался вопрос, и к городовому подошел местный дворник.

– Князь какой-то с Кавказу приехал, – мрачно поведал городовой. – То ли Халзанов, то ли Хазаров, не разобрал толком. Но с оружием ловок, ажно страшно.

– То-то я смотрю, одежа странная, да и рожи не наши, – понимающе кивнул дворник.

– Это у тебя рожа, а тута цельный князь, – неожиданно вызверился городовой. – Думай, чего несешь, дурак. А на козлах у него казак да горец кавказский. Видать, охрана. Понял?

– Понял, чего ж не понять-то, – истово закивал дворник, опасливо отодвигаясь подальше. На всякий случай.

Чуть успокоившись, городовой вернулся на свое место и, вздохнув, не спеша огляделся, выискивая возможных нарушителей городского благочиния. Дворник снова принялся шаркать своей метлой по мостовой, а городовой, испустив мученический вздох, принялся мысленно сочинять свой доклад начальству, в котором обязательно требуется указать, что в столицу въехало очередное титулованное лицо.

Страна воевала, и, как следствие, полиции было выдано распоряжение внимательно отслеживать перемещение всех не местных лиц по столице. А то, что он не стал проверять у того князя подорожную, так там с первого взгляда было понятно, что с бумагами у парня все в полном порядке. Уж больно спокойно он потянулся к кожаному саквояжу. Такие вещи опытный городовой давно уже научился определять с первого взгляда.

Карета между тем не спеша катила в нужную сторону, и Елисей, глядя в окно, с интересом рассматривал пробегавшие мимо пейзажи. Питер он помнил из своего прошлого, так что с интересом сравнивал то, что видел сейчас, со своими воспоминаниями. Место, где они проезжали сейчас, было пересечением Московского проспекта с Фонтанкой. Так, во всяком случае, помнил сам Елисей, хотя в названиях мог уже и путаться.

Но нужное направление уже уловил и теперь был совершенно уверен, что не заблудится. Карету прохожие провожали взглядами. Похоже, в столице не привыкли ездить с охраной, так что вид его попутчиков явно вызывал у всех встречных удивление и настороженность. Что ни говори, но сидевшие на козлах казак и горец были весьма колоритной парочкой. Оба – косая сажень в плечах, жилистые, крепкие. Одетые в черкески и не скрывавшие носимое оружие.

В общем, внимание они к себе привлекали серьезно. Но данный факт Елисея ничуть не печалил. Логика была простой. Ни один лазутчик или злоумышленник не станет подобным образом светиться, едва въехав в черту города. Так что местная полиция и жандармерия очень скоро потеряют к нему всякий интерес. Карета докатила до площади и свернула направо. Елисей отметил про себя знакомое здание гостиного двора, и Любим, помня указания городового, повернул налево, выезжая на Невский.

Доехав до набережной канала Грибоедова, карета свернула направо и, объехав храм Спаса-на-Крови, пересекла Мойку и выкатилась в Аптекарский переулок. Так эта улочка называлась в памяти парня. Найдя взглядом нужный номер, Любим подогнал транспорт к воротам и, остановив карету, окликнул возившегося во дворе дворника:

– Любезный, не подскажешь, как нам княжича Ильико Буачидзе найти?

– А вы кто ж такие будете? – тут же последовал вопрос от насторожившегося работника метлы и лопаты.

Помня, что дворники в нынешнем времени это самый младший полицейский чин, Елисей открыл дверцу кареты и, жестом подозвав его поближе, с легкой улыбкой попросил:

– Сделай милость, любезный. Сходи к нему, сообщи, что приехал князь Халзанов, от отца его. Не сочти за труд, – пояснил парень, вкладывая в ладони дворнику еще один алтын.

– Сей момент сделаю, ваше сиятельство, – степенно кивнул дворник, принимая монету, и, развернувшись, скрылся в дверях подъезда.

Спустя несколько минут из дверей вихрем вылетел сам Ильико и, подскочив к парню, крепко обнял его, радостно выдохнув:

– Добрались, наконец. Слава богу! Я уже ждать устал. Ну, чего встали? Загоняй карету во двор, и разгружайте, – скомандовал он все еще сидящим на козлах попутчикам парня. – Вещи все на второй этаж поднимайте. Сейчас денщик мой спустится, поможет. Пойдем, Елисей. Я уж не чаял, что снова свидимся, – вдруг признался княжич.

– С чего бы? – не понял Елисей.

– Нино не стало, ты теперь сам по себе жить можешь, – грустно пожал Ильико плечами.

– Я смотрю, тебе тут столичным ветром последние мозги выдуло, – фыркнул Елисей. – Мой сын – внук князя Буачидзе и твой племянник. Или ты так не считаешь?

– Совсем ума лишился?! – возмутился княжич. – Конечно, племянник.

– Так почему ты решил, что для меня родная кровь водой станет? – мрачно поинтересовался Елисей.

– Прости, – смутившись, повинился Ильико. – Глупость сказал. Прости бога ради.