К нижней поверхности стола скотчем был приклеен короткоствольный револьвер. Рядом болтался обрывок скотча – на том месте, где раньше был нож.

– Почему она выбрала нож? – спросил я.

– Скорее всего, просто схватила то, что первое попалось под руку.

– Будь это револьвер, она могла бы выжить.

– Не думаю, что если бы она надеялась выжить, то рассказала бы нам про документы. – Ванн кивнула на цифры на запястье Фаулер. – А так у нее еще оставалась возможность для последнего маневра. Дескать, «если я отправлюсь в ад, то и вас прихвачу с собой».

– Как мило с ее стороны было подумать о нас в такой момент.

– Нам что теперь, почетный караул ей вызвать? – проворчала Ванн.

В дверях показался какой-то тип в штатском и злобно уставился на Ванн. По бокам от него стояли полицейские в форме.

– Какого хрена вы велели моим людям покинуть место преступления? – рявкнул он.

– Мне кажется, это глава арлингтонской полиции, – любезно сообщил я Ванн, и она смерила меня испепеляющим взглядом.

– Я задал вопрос, – угрожающе напомнил тип.

– Я из ФБР, – ответила она. – Ваши люди уже могут вернуться. Мы узнали все, за чем пришли.

– Как вы держитесь? – спросил я. – Денек нам достался еще тот.

– Я бы покурила. – она многозначительно посмотрела на меня.

– Машина родителей, – напомнил я, когда мы свернули на Калорама-роуд.

– У ваших родителей наверняка уйма машин. Они даже не узнают.

– Я вам так скажу, – ответил я, когда машина сама припарковалась возле тротуара через дорогу от здания в тюдоровском стиле, куда мы и направлялись, – попробуйте привести аргументы подобного рода моей маме. Если она согласится с ними, курите в этой машине столько, сколько захотите. Но вы должны попытаться ее убедить.

– Я пас, – сказала Ванн.

– Знаете, а ведь вы очень нравитесь моей маме.

– Явно не настолько. – Она вышла из машины.

Мы перешли улицу и поднялись по ступенькам крыльца, сделанного в форме симпатичной башенки.

– Мы хотели бы видеть Амели Паркер, – сообщил я женщине, открывшей дверь.

– Уже почти одиннадцать вечера, – ответила она.

– Так и есть, – подтвердила Ванн. – Амели Паркер, будьте так добры.

– Ей нездоровится. Вы не можете войти.

– Еще как можем, – заявила Ванн и показала ей ордер, на который женщина безучастно смотрела несколько секунд.

– Как вас зовут? – спросил я.

– Уинифред Гловер, я ночная сиделка мисс Паркер.

– Миссис Гловер, вам придется пустить нас, – сказал я. – У нас ордер на арест мисс Паркер.

Снова тот же безучастный взгляд.

– Как… как вы собираетесь ее арестовать? – наконец спросила она. – Она же хаден.

– Скоро приедет специальный транспорт. А вы пока, пожалуйста, проведите нас к ней, мисс Гловер.

На лице женщины отобразились искреннее страдание и растерянность. Ванн, которая уже начала дергаться от нехватки никотина, проявляла явное нетерпение. Я поднял руку, призывая ее не отрывать несчастной Гловер голову.

– В чем дело? – спросил я сиделку.

– Ее здесь нет, – с неожиданным пылом быстро заговорила она. – Я имею в виду ее тело. Оно исчезло. Ее «колыбель» для перемещений тоже. Когда я пришла на смену, мисс Паркер уже здесь не было. Я не знаю, где она.

– А обычно она где? – спросил я.

Гловер указала на большую комнату в глубине первого этажа. Ванн сразу направилась туда, а я снова обратился к Гловер:

– Вы спрашивали у дневной сиделки, где она может быть?

– Когда я пришла, Кэрол не было в доме. Никого не было. Я просто набрала код и вошла.

– Когда это было?

– В шесть вечера.

Ванн вернулась из комнаты.

– Все обесточено, – объявила она. – Я проверю весь дом.

– Мисс Паркер имеет привычку внезапно уезжать? – спросил я сиделку, когда она ушла.

– Нет, – ответила Гловер. – Она покидает дом – я имею в виду физически – только один или два раза в год, когда ее семья едет в отпуск куда-то достаточно далеко и у нее могут возникнуть проблемы с подсоединением к трилу. Последний раз это было на прошлое Рождество, когда они уезжали с семьей в Патагонию.

– Как обычно происходят такие поездки?

– Конечно, она заказывает машину, чтобы ее забрали. А потом их семейная компания присылает за ней самолет. У них есть специально оборудованный для установки «колыбелей».

– Из какого аэропорта он вылетает?

– Когда я ездила с ней, мы обычно вылетали из Национального.

– Ванн! – завопил я.

– Надо же, опять ты! – сказал Тони, ответив на мой вызов. – Я тебе только что отправил то, о чем ты просил раньше.

– Спасибо, ты мне очень помогаешь.

– Если получил, что на этот раз? Уже почти полночь.

– Есть один вопрос, чисто гипотетический.

– Какой сюрприз.

– Предположим, ты или я летим на частном самолете из Национального аэропорта в сторону Сараева.

– Пункт прибытия довольно загадочный, ну да ладно.

– Если бы мы захотели законнектиться с нашим личным пространством, то смогли бы это сделать?

– А частный самолет навороченный?

– Самый навороченный, какой только может быть.

– Чисто гипотетически – где этот самолет сейчас?

– Где-то между Ньюфаундлендом и южной оконечностью Ирландии.

– Ясно. Тогда, наверное, смогли бы. В зависимости от нахождения самолета сигнал пойдет либо по системе «воздух—земля», либо через спутник. В первом случае лаг будет минимальным. Во втором мы получим отставание в триста-четыреста миллисекунд, потому что скорость света все-таки существует.

– Хорошо, тогда еще один гипотетический вопрос.

– Да что ж такое-то!

– Допустим, что хаден, который скрывается от правосудия, летит в страну, с которой у Штатов нет договора об экстрадиции.

– Например, в Боснию и Герцеговину.

– Да, – подтвердил я.

– Теоретически.

– Верно. А теперь допустим, что у тебя есть ордер на доступ в его личное пространство, расположенное на сервере США, для входа на который у тебя тоже есть ордер.

– Какой я, однако, предусмотрительный.

– Но личное пространство закодировано.

– Насколько серьезно?

– Очень серьезно.