Вопрос о размещении советских ракет на Кубе был поставлен на обсуждение Президиума ЦК КПСС, и предложение Хрущева участники заседания единодушно поддержали.

В итоге можно сказать следующее:

– во-первых, Хрущев не воспринимал доводов против размещения советских ракет на Кубе и считал, что это обязательно должно быть сделано;

– во-вторых, он считал, что Советский Союз не должен и не будет доводить дело до ядерного столкновения.

На заседании второго положения он не высказывал. Но с отдельными членами президиума о нем говорил. Конечно, все это не устраняло риска возникновения ядерной войны, так как мы ведь не знали точных намерений американской стороны.

Ракеты на Кубу были завезены. И это вызвало в США политический взрыв.

Последовавшие вслед за тем события показали, что в конечном счете обе стороны не поддались влиянию эмоций, которые были достаточно накалены, и, поняв всю ответственность как перед своими народами, так и перед миром в целом, добились мирного урегулирования кризиса. Кубинское руководство и лично Фидель Кастро на протяжении всего этого сложного и опасного периода также проявили большую ответственность.

Проводилась интенсивная и напряженная работа по поиску общих позиций и сближению взглядов. Главной связью был обмен по дипломатическим каналам посланиями между Хрущевым и Кеннеди. Но работали и другие каналы.

Из моей деятельности в тот непростой период хотелось бы отметить беседу по поручению советского руководства с президентом Кеннеди. Она состоялась 18 октября 1962 года. Конечно, встреча была запланирована заранее, за несколько дней до намеченной даты. Обе стороны готовились выложить на стол свои карты.

Придя в Белый дом, который уже давно стал и символом власти в США, и резиденцией президента, проживающего там с семьей, я отметил нормальное, предупредительное отношение к себе с точки зрения дипломатического протокола.

До этого я встречался с Джоном Кеннеди уже несколько раз. Впервые это было в 1945 году в Сан-Франциско во время конференции по созданию ООН. Тогда я дал интервью Кеннеди как корреспонденту ряда американских газет. Затем мы увиделись в июне 1961 года в Вене во время беседы Н.С. Хрущева с президентом США.

В этот раз, после того как закончилась обычная суматоха, связанная с присутствием фотожурналистов, мы разместились в Овальном зале Белого дома.

В целом беседа в политическом отношении была напряженной. Мы, конечно, не стучали кулаками по столу. Необходимая корректность соблюдалась.

Солидная часть времени оказалась отведенной для обсуждения других важных международных проблем. Кубинский вопрос в беседе я поставил по своей инициативе и изложил президенту позицию СССР.

– Хочу привлечь ваше внимание, – говорил я, – к опасному развитию событий в связи с политикой администрации США в отношении Кубы.

Президент меня внимательно слушал.

– В течение длительного времени, – продолжал я, – американская сторона ведет безудержную антикубинскую кампанию, предпринимает попытки блокировать торговлю Кубы с другими государствами. В США раздаются призывы к прямой агрессии против этой страны. Такой путь может привести к тяжелым последствиям для всего человечества.

В свою очередь Кеннеди сказал:

– Нынешний режим на Кубе не подходит США, и было бы лучше, если бы там существовало другое правительство.

Заявление звучало остро. Я обратил внимание на то, что он вовсе не искал каких-то выражений, которые могли бы как-то сгладить то впечатление, которое произвела резкая формулировка в адрес новой Кубы. Объяснялось это, видимо, тем, что на протяжении ряда лет и в прессе США, и в лексиконе официальных лиц использовались грубые эпитеты и нелестные выражения для характеристики Кубы и ее режима.

Тогда я задал вопрос:

– А собственно, на каком основании американское руководство считает, что кубинцы должны решать свои внутренние дела не по собственному усмотрению, а по усмотрению Вашингтона? Куба принадлежит кубинскому народу, и ни США, ни какая-либо другая держава не имеют право вмешиваться в ее внутренние дела. Всякие заявления, которые мы слышим от президента и других официальных лиц, в том смысле, что Куба будто бы представляет угрозу для безопасности США, необоснованны. Достаточно лишь сравнить размеры и ресурсы этих двух стран – гиганта и малютки, как станет очевидной вся беспочвенность обвинений по адресу Кубы.

Кеннеди слушал и не подавал никаких реплик. Время от времени он делал знаки, выражая даже согласие с каким-то моим доводом. Помню, это относилось к ссылке на Устав ООН. Он понимал, что на конференции в Сан-Франциско СССР и США согласовывали между собой то или иное положение, относящееся к Уставу, прежде чем поставить это положение на голосование конференции.

Затем я подчеркнул:

– Кубинское руководство и лично Фидель Кастро перед всем миром не раз заявляли, что Куба никому не намерена навязывать свои порядки, что она твердо стоит за невмешательство государств во внутренние дела друг друга, стремится путем переговоров урегулировать с правительством США все спорные вопросы. Эти заявления, как известно, подкреплялись и подкрепляются делами. И все же те, кто выступает с призывом к агрессии против Кубы, ссылаются на то, что им заявлений кубинского правительства недостаточно. Но ведь так можно оправдывать любую агрессивную акцию.

Я отметил:

– Решение подавляющего большинства международных проблем является результатом переговоров между государствами и заявлений, в которых правительства излагают позиции по тем или иным вопросам.

Американскому президенту тем самым ясно давалось понять, что если у США есть какие-либо претензии к Кубе или Советскому Союзу, то их необходимо разрешить мирными средствами. Угрозы и шантаж в этой обстановке неуместны.

В то же время от имени советского руководства я заявил Кеннеди:

– В условиях, когда США предпринимают враждебные действия против Кубы, а заодно и против государств, которые поддерживают с ней добрые отношения, уважают ее независимость и оказывают ей в трудный для нее час помощь, Советский Союз не будет играть роль стороннего наблюдателя. Шестидесятые годы XX века – не середина XIX века, не времена раздела мира на колонии и не та пора, когда жертва агрессии могла подать свой голос только через несколько недель после нападения на нее. СССР – великая держава, и он не будет просто зрителем, когда возникает угроза развязывания большой войны в связи ли с вопросом о Кубе или в связи с положением в каком-либо другом районе мира.

Кеннеди затем сделал важное заявление:

– У моей администрации нет планов нападения на Кубу, и Советский Союз может исходить из того, что никакой угрозы Кубе не существует.

Тогда я сослался на военную акцию против Кубы на Плайя-Хирон.

– Ведь это США ее организовали, – сказал я. – Это – продукт их политики.

И тут я услышал признание президента: