с добрым приятелем своим Лодочником, заехал летом в усадьбу Мирковичей, а спустя несколько месяцев занялся разглядыванием буклета, что вручила мне владелица усадьбы Мирковичей. Это были работы в технике финифти, которыми занималась её дочь Юлия Кружим. Она училась в Федоскинском училище по специальности «Ростовская финифть». Так вот, на этой финифти были портреты первых лиц, Патриарх глядел дворником, а Путин — Платоновым. Среди этой финифти были уже опальные Лужков с супругой. А ещё там был «Портрет правителя ОАЭ» — непоименованного красавца, и масса нательных крестов вкупе с ладанками. «Миниатюра с портретом вашего любимого коня, победителя скачек станет достойным украшением вашего дома или офиса» — мне это очень понравилось, хотя у меня не было коня.

Конь — это иная моторика. Если б я имел коня, я б, наверно, помер. От голода.

А вот разглядывание буклета и правитель Эмиратов — это мелкая моторика. Она повсюду.

Или вот я получаю спам, который начинается со слов «Я знаю, что придет большой неожиданностью для вас, но я призываю Вас оценить эту возможность тщательно и страстно». Слово «страстно» тут — мелкая моторика.

Остальное в письме хуйня и неинтересно.

Извините, если кого обидел.

20 сентября 2011

История про путешествия

В очередной раз размышлял путешествиях как о социальном индикаторе. Вообще о том, зачем люди путешествуют.

И вообще — как устроено у современного человека отношение к путешествиям, какая от них у него социальная и психологическая выгода.

И каков стиль отчётов о путешествиях в разные времена.

Однажды смотрел на своего друга, что сейчас приехал из Крыма (он ездил туда к другому нашему другу, где тот снимал кино (другой, в смысле), и показывал снимки — и вот он показывал их на большом проекционном экране, и я поймал себя на мысли, что он фотографирует себя в разных местах планеты оттого, что не вполне уверен, что там действительно был. (Я ещё вспомнил, как в позднее советское время все стали ездить заграницу и мучили друг друга просмотром слайдов. Приходили в гости, выставлялся на стол проектор, и все смотрели на экран (в домах побогаче) или на голую стену (победнее), сидели и дулись, потому что гостям хотелось уже чаю с тортиком, а им показывали Эйфелеву башню и Дом Инвалидов).

Интересно, говорят ли ныне: "А гости дорогие, пока не посмотрите про то, как мы бухали в городе Красноморске, иначе называемом Хургадою, моего виски нипочём не получите"?

Ещё живо преподавательское правило — не терять контакт с аудиторией. Скажем, людям, может быть, и понравилось рядом с Эйфелевой башней, но в "Одноклассниках", наверное, десять миллионов фотографий "Я на фоне Эйфелевой башни" (и двадцать миллионов "Я на фоне пирамид"), но насильно заставлять смотреть их — несколько неосмотрительно.

Вот ещё одна история: есть у меня друзья, что занимаются рафтингом, то есть, сплавом по горным рекам. Рафтинг — довольно умное и очень техничное занятие, хоть мне оно не очень понравилось — довольно мокро. Я видел этих людей в разных обстоятельствах: это очень неглупые, собранные и рассудительные люди. Много готовятся, тщательно выполняют свои решения. Мы ходили вместе в баню по четвергам, и я как-то обратил внимание, как они тренированы — даже девушки: глядя на них, как перекатываются мышцы, понимаешь, что они не толко коня на скаку остановят, но перекинут его за спину и домой отнесут. Вместе с телегой.

Так вот, я как-то пришёл к ним, а у них встреча после похода, и вот сидят они как зачарованные и смотрят в экран телевизора. А фильм там примечательный — кто-то снимал с берега, как они прыгают через пороги — и вот ровный очень сильный шум, в белой пене прыгают четыре оранжевые каски. Мы сидим за столом — пять минут, десять, пятнадцать. Для меня, непосвященного, ничего на экране не меняется — белая пена и в равномерном шуме то появляются, то исчезают оранжевые каски. Ну и пошёл я на кухню — кофе варить.

Туризм, кстати, очень молодое явление — в XIX веке ездили только на воды — лечиться, и учиться — в университеты. А так всё — с казённой подорожной, по служебной надобности.

Гон, охота к перемене мест присутствовала у меня и в двадцать лет, и в тридцать. Но потом я стал очень расчётлив, следуя анекдоту про парикмахера, что повесился, оставив трагическую записку: "Всех не переброешь". Нужно действовать разумно — потому что легко превратиться в человека, что целый вагон яблок не съел, а понадкусывал. Чтобы по-настоящему понять город, к примеру, нужно полжизни — так тебя на два города и хватит. Суета, вот что губит взгляд, его точность, и осмысленность его памяти.

Есть история про то, как советские писатели поехали в Италию. Они приехали, кажется, в Неаполь, и вот все начали бегать по городу, фотографируя достопримечательности. А Паустовский никуда не бегал, а сел за столик и весь день просидел в открытом кафе и смотрел на улицу. А потом получилось. что лучший текст про Неаполь написал именно он.

И вот опять маячит перед нами вопрос "Зачем?".

Ну а с социальным гоном — собственно, как с едой, можно давиться, жадно хватать кусок за куском, но тогда у тебя пропадает вкус воды из жестяной кружки в степи, или там гречневая каша в охотничьем домике. (Можно придумать менее пошлые сравнения).

Извините, если кого обидел.

21 сентября 2011

История про неожиданные воспоминания

Отчего-то вспомнил: у меня давным давно был в жизни один человек из КГБ. (То есть, я знал их много, но речь именно об одном феномене). Этот человек занимался поиском нацистских преступников, причём всё было не так, как в фильмах. Гораздо это было прозаичней, и оттого и величественнее. Очень был скучный и блёклый человек, вежливый и спокойный. Но чистый дементор, сказал бы я, если б к тому моменту был бы написан Гарри Поттер.

Об него ломались все псевдоинтеллигентские мифологические представления о жизни (мои друзья, зная, что я с ним общаюсь, его время от времени обсуждали).

Отчего вспомнил это именно сейчас, не понимаю.

Извините, если кого обидел.

21 сентября 2011

История про охотничье счастье

Мужчина и женщина, американцы вышли на него через посредника. Сперва у Сталкера было впечатление, что всё это психологические штучки. Совет психолога для