трудности в освоении детьми некоторых гендерно-сензитивных предметов. Выходом из этого положения может быть проведение раздельных уроков по этим предметам. Создавать ради этого отдельные мужские и женские школы или постоянные однополые классы в рамках совместной школы мне представляется нецелесообразным, социально-педагогические издержки (закрепление гендерных стереотипов, усиление буллинга и дисциплинарных проблем в мужских школах и т. п.) окажутся больше приобретений.

Современные мальчики-подростки, как и их предшественники, значительную часть своего времени проводят вне семьи и школы, прежде всего – в различных мальчишеских сообществах. Эта сфера их жизни слабо подконтрольна или вовсе неподконтрольна взрослым и рассматривается как сфера социально-педагогического риска.

По своему составу, структуре, функциям, характеру деятельности и идеологии подростковые сообщества, субкультуры, тусовки и группировки чрезвычайно разнообразны. Многие из них являются преимущественно или исключительно мужскими, основаны на жестких принципах гегемонной маскулинности и способствуют воспитанию у мальчиков чувства групповой принадлежности и дисциплины и одновременно – отстаиванию своей автономии и противостоянию взрослому обществу, некоторые субкультуры и сообщества даже связаны с криминальными элементами. Любое более или менее серьезное подростково-молодежное сообщество можно понять лишь в конкретно-историческом контексте, в единстве его символических, социально-экономических и социализационных компонентов.

Один из важнейших знаковых гендерно-возрастных аспектов молодежной субкультуры – музыкальные стили, вкусы и пристрастия, вокруг которых выстраиваются другие свойства соответствующих сообществ. Хотя между музыкальными пристрастиями, психологическими свойствами и групповым поведением подросткового сообщества существует определенная связь, ее теоретическая интерпретация остается спорной. Попытки взрослого общества расправляться с неугодными ему молодежными вкусами и пристрастиями путем административных запретов, как правило, безуспешны и даже вызывают эффект бумеранга.

Родовая особенность мальчиков-подростков – тяготение к экстремизму, склонность разрешать социальные проблемы упрощенно и силовыми методами: чем распутывать гордиев узел, проще его разрубить! Это обусловлено, с одной стороны, имманентной мальчишеской агрессивностью, а с другой – внутригрупповым соперничеством, когда выгодно казаться крутым. Мальчики гораздо чаще своих ровесниц выбирают радикальные идеологии и упрощенные, силовые решения, чаще вовлекаются в деятельность различных экстремистских организаций и т. п. С возрастом эта тенденция, по-видимому, ослабевает, но она может иметь серьезные личные и социально-политические последствия. Чтобы избежать этого, мальчиков нужно специально тренировать на толерантность, учить их вести переговоры и принимать согласованные решения.

Значительная часть жизни современных мальчиков, как и раньше, и даже больше, чем в патриархальном прошлом, протекает вне семьи и школы, в разных подростково-молодежных субкультурах, уличных сообществах, тусовках и группировках. Мальчики теснее девочек связаны с социумом, потому что они с раннего детства меньше зависят от родительской семьи, больше времени проводят вне дома, в том числе на улице, больше ориентируются на однополых сверстников, отличаются повышенной гомосоциальностью и «группизмом». В молодежных субкультурах и группировках, несмотря на их многообразие, обычно преобладают мужская символика и мужские ценности, они служат институтами поддержания и трансмиссии ценностей гегемонной маскулинности. Однако и здесь появляются исключения (например, культура эмо). Попытки российских властей бороться с молодежной культурой путем административных запретов или противопоставления спонтанным подростковым движениям собственных идеологизированных организаций так же неэффективны, как советская борьба со стилягами, хиппи и т. п.

Важное место в ценностной системе мальчишества занимают физическая культура и спорт. Квинтэссенция идеологии спорта – соревновательность, преодоление себя ценой предельного напряжения сил и дух команды. Это базовые ценности маскулинности, к которым сознательно или бессознательно стремится почти каждый мальчик. Хотя ослабление гендерной поляризации проявляется и в детско-юношеском спорте (в развитых странах разница в уровне физической активности мальчиков и девочек, степени их участия в спортивных занятиях и затратах времени на них заметно уменьшается), мальчики придают этой сфере жизни значительно больше значения, многие виды спорта сохраняют гендерную специфику, а главным мотивом занятия физкультурой для мальчиков является конструирование маскулинности.

Особенно важен для мальчиков силовой и соревновательный спорт. Спорт отвлекает подростков от улицы, у них становится меньше незанятого времени, включает подростков в новые положительные социальные связи и виды деятельности, дает им новых значимых других и положительные социальные ценности. Спорт и связанные с ним новые социальные связи укрепляют характер подростка, учат подчиняться дисциплине и т. д. Но хотя организованный спорт не допускает проявлений агрессии на своей собственной территории, где действуют строгие правила, которые подросток не смеет нарушить под угрозой исключения, многие вполне благополучные и уважаемые в своих спортивных коллективах мальчики и юноши проявляют повышенную агрессивность «на стороне», причем если со своим спортивным партнером парень дерется или борется строго по правилам, то за пределами спорткомплекса сплошь и рядом начинается беспредел. Так же обстоит дело и со школьным и студенческим спортом. Соревновательный силовой спорт, если формирование силовых навыков опережает развитие моральных качеств, зачастую выполняет психологически и социально деструктивные функции, расширяя диапазон нормативной приемлемости мальчишеской агрессии и насилия вплоть до превращения военно-спортивных клубов в криминальные сообщества.

Старая формула «Наши недостатки – это продолжение наших достоинств» верна и для мальчиков. Описывая опасности и издержки так называемой гегемонной маскулинности, я вовсе не хочу этим сказать, что идеал сильного, смелого и решительного мужчины плох, что нужно из мальчиков делать подобие девочек и вообще отдавать предпочтение слабым. Это не только не нужно, но заранее обречено на неуспех, мальчики такую педагогику не примут. Моя мысль – другая. Современный мир не отменяет половых и гендерных различий и не отождествляет мужчин и женщин, мальчиков и девочек. Однако он ослабляет гендерную поляризацию как на нормативном («настоящий мужчина – полная противоположность женщине»), так и на индивидуально-психологическом («мальчики во всем отличаются от девочек») уровне. У современных мальчиков, как и у девочек, могут быть разные жизненные перспективы и способы самореализации, задача воспитания в том, чтобы помочь каждому из них выбрать то, что ему(ей) более по душе, независимо от того, совпадает этот выбор с привычными гендерными стереотипами или нет.

Отменить институт мальчишества, с его суровыми и даже жестокими нравами, никакая педагогика не в силах. Единственное, что могут сделать родители и воспитатели, это подстраховать ребенка, помочь ему осознать и развить свои сильные стороны и минимизировать свои слабости. В отличие от сверстников, жестко ориентированных на групповой стандарт, взрослые могут понять индивидуальные особенности ребенка и помочь ему восполнить то, чего ему недостает. А для этого нам самим нужно глубже понимать, насколько богат и многоцветен мир, в котором мы живем.

Для России это особенно актуально. Насколько позволяют судить отечественные данные (традиционная бесполость нашей психологии, педагогики и общественных наук даром не проходит), ничего экстраординарного с российскими мальчиками, как и со взрослыми мужчинами, не происходит: общие тенденции развития, проблемы и трудности у нас те же самые, что и на Западе. Но если там над проблемами думают, спорят и что-то улучшают,