ведёт себя не как подобает шаману, беря на себя обязанности вождя. Всякий, кто противостанет ему, будет тут же казнён. Он не гнушается использовать магию против тех, кто отвергают её. Он стравливает орков друг против друга во славу свою, побуждает пользоваться в таких боях нечестными приёмами, обучает их быть яростными и несдержанными. Они стали ненавистны для меня. После всего этого он уходил из этого мира. Но его отсутствие не означало, что кланы в тот же миг перестали свершать свои гнусные дела. Нет. Учения Хнег’рарга’Зара жило, и кланы развращались, начинали междоусобицы. Но не такие междоусобицы, которые делали их сильнее. Нет. Они восставали друг против друга. Они ярились и продолжали дальше втаптывать себя в грязь. Они слабели. Причём так стремительно, будто бы в словах этого бога-шамана, как он себя называл, была заключена сила, которая убивала всё их благородство и честь. И теперь я поставила перед собой цель выследить этого Хнег’рарга’Зара и убить его, чтобы он перестал развращать орочьи кланы. Я путешествовала меж мирами. Наведывалась в старые, где жили те, кому я принялась покровительствовать. Отыскивала новые. Но встречалась лишь с последствиями его ничтожного воздействия. Тогда я решила обосноваться тут, куда он ещё не приходил, чтобы дождаться того мгновения, когда его ничтожные ноги ступят сюда, чтобы сразить и прервать его гнусную ложь» Дракалес отвечал ей: «Что ж, ты взяла на себя благородную цель. И я желаю помочь тебе в этом. Как бог войны, я крайне заинтересован в благополучии воинственных народов. И хоть с этим Хнег’рарга’Заром я не встречался, но, думаю, мне и не нужно этого делать, раз уж ты взялась за это. Но, кажется, ты зашла в тупик, ведь не можешь знать, когда придёт сюда этот шаман-бог» — «Да, не знаю. И готова пробыть тут хоть всю вечность, лишь бы выследить его и уничтожить» — «Достойна подражания твоя целеустремлённость. Но я могу предложить тебе нечто лучшее. Присоединяйся к багровому воинству. Такой, как ты, в наших рядах всегда есть место. В Атраке ведутся непрекращающиеся войны. Так что ты можешь бесконечно совершенствоваться в своём ремесле. А ещё мы обладаем таузвалью, книгой, которая самостоятельно дописывает сама себя, внося на свои страницы описание миров, в которых побывало багряное воинство. Обратившись к ней, ты можешь отслеживать перемещения своего врага, чтобы обнаружить его в одном из миров, куда ступала нога воинства Атрака. Всё же это лучше, нежели пребывать постоянно тут, в окружении слабых народов и слабеть тут самой» Не нужно было дожидаться её ответа, чтобы понять, каким он будет, потому что после того, как Дракалес произнёс «Присоединяйся к багровому воинству», её глаза вспыхнули негасимым пламенем. И, дослушав его изречения до конца, она дала согласие, еле сдерживая свой радостный порыв.

Как и мы с Ренгалом, её присоединение не означало то, что она превратится в ваурда. Её звали Зарагона. И теперь, как и мы все, она была объединена духом войны. Теперь, как и все, кто обитают в Атраке, она могла ощущать каждого из нас. А потому, почувствовав присутствие бессмертных, она стала недоумевать, что в числе истинных воителей делает нежить. Дракалес терпеливо развеял все мифы, которые сложились вокруг воскресших бессмертных, а далее сказал, что мы оба ничуть не хуже её в боевом ремесле. Она, конечно же, поверила этому. Правда, понадобилось какое-то время, прежде чем она сумела побороть свою неприязнь к нам.

И, как я уже говорил, считать её частью Атрака можно было весьма условно. Зарагона пользовалась дарами бога войны в угоду своих личных целей. Она очень редко участвовала в завоеваниях Дракалеса и почти никогда не сражалась с ратардами или ваурдами. По большей степени она пропадала за пределами Атрака в погоне за своим Хнег’рарга’Заром и не только. Несовершенная саткарская сущность время от времени давала о себе знать, так что в ней пробуждались её пороки, и она уходила в другие миры, чтобы удовлетворить свои ничтожные желания. Но бог войны всегда считал её частью багрового воинства, а потому и нам с Ренгалом нужно было считать так же.

Завоевание цивилизаций было первостепенной задачей томелона. Однако подавляющее большинство сражений не приносили большого удовлетворения. Всё происходило одинаково: вторжение, определение цели наступления, движение к этой цели с последующим уничтожением всех, кто встретится ему на пути, прибытие в столицу, путь до места обитания вирана, сражение с самим вираном (потому что у них нет самых сильных воинов), его смерть, объявление победы, выбор ратарда или ваурда в качестве тирана, возвращение в Атрак. И не важно, какой это мир: крепости или небоскрёбы. Везде было так. Да, не зависимо от технического, культурного или военного развития, всё оканчивалось именно таким образом. Культурное развитие никак не мешало багровому маршу продвигаться по мирам. Поднаторевшие в войне миры пытались противостоять Победоносцу и его воинству, однако, что с военной подготовкой, что без неё, томелон не увидел никакой разницы. Разве что пребывание в мире, который достиг каких-то высот в техническом плане, дало ему что-то новое. Так, он видел, как люди, которые не обладают магией, пользуются огнём. Да, для Дракалеса огонь до сих пор оставался синонимом разрушения. И, если бы он был сотворён чародеем, то обязательно изучил бы эту сферу до конца, чтобы уметь с помощью неё причинять самые сильные разрушения. В мирах, где развитие технологии позволяло, люди придумали специальные устройства, которые извлекают огонь буквально из воздуха. Эти устройства назывались огнемётами. На этом огнемёте была кнопка, подобно той, которая находилась внутри левой перчатки доспехов воинства Атрака. Нажатие на эту кнопку приводит в действие это орудие, и оно изрыгает огонь, подобный огню дракона. Дракалесу это так понравилось, что он забрал с собой в Атрак эти устройства, а после применял их в других мирах, куда приходил. Так, он поджигал поля крестьян, сжигал знамёна различных стран и уничтожал деревья в мире, где проживали презренные ульфы.

Да, подобно Датаролу, Дракалес не мог обойти стороной и Мордала́ль — измерение, в котором проживали эти существа, которые были ненавистны ему сильнее всех остальных существ. Из рассказов Лиера Победоносец уяснил, что они слабы, гораздо слабее даже человека. В них нет войны — только мягкость, ранимость, слезливость. И первейший ваурд настроил сам себя на жгучую ненависть к этим существам, из-за чего прозвал их ульфами.

Мордалаль — это одни сплошные леса. Сами эльфы живут в деревьях. Но достаточно необычных деревьях. Скорее всего, выращенных специально для того, чтобы из них можно было сделать себе