садом молочные страны

Сквозят.

Лохматые тучи

Нахмурили лоб,

А ветер колючий

Сгребает сугроб, —

Бросает снежками…

Над пухлым забором

Несется прыжками,

И белым узором

Заносит мохнатые окна и дверь,

И воет, как зверь!

Вороны прозябли.

Кусты, словно грабли…

Кусает мороз, —

А ветви берез.

Как белые сабли…

То вправо, то влево

Кружусь, как волчок.

Эй, Снежная Дева!

Возьми, подыми на сквозном дирижабле

И в стае снежинок умчи за лесок!

1920

СВЕРЧОК

Что поет сверчок за печкой?

«Тири-тири, надо спать!»

Месяц выбелил крылечко.

Сон взобрался на кровать…

Он в лицо Катюше дышит:

«Ты, коза, — закрой глаза!»

Катя слышит и не слышит.

За окном шуршит лоза.

Кто там бродит возле дома?

Мишка с липовой ногой.

Дочка сна, колдунья-дрема?

Черт ли с Бабою Ягой?

Ветер просит за трубою:

«Пи! Мне холодно! Пусти!..»

Это что еще такое?

В лес, на мельницу лети…

Катя ждет, поджав коленки.

Тишина… И вот опять

Друг-сверчок запел со стенки:

«Тири-тири… надо спать!»

1920

КОНЦЕРТ

Мы — лягушки-кваксы.

Ночь чернее ваксы…

Шелестит трава.

Ква!

Разевайте пасти, —

Больше, больше страсти!

Громче! Раз и два!

Ква!

Красным помидором

Месяц встал над бором.

Гукает сова…

Ква!

Под ногами — кочки.

У пруда — цветочки.

В небе — синева.

Ква!

Месяц лезет выше

Тише-тише-тише,

Чуть-чуть-чуть-едва:

Ква!..

1920

ЗЕЛЕНЫЕ СТИХИ

Зеленеют все опушки.

Зеленеет пруд.

А зеленые лягушки

Песенку поют.

Елка — сноп зеленых свечек.

Мох — зеленый пол.

И зелененький кузнечик

Песенку завел…

Над зеленой крышей дома

Спит зеленый дуб.

Два зелененькие гнома

Сели между труб.

И, сорвав зеленый листик.

Шепчет младший гном:

«Видишь? Рыжий гимназистик

Ходит под окном.

Отчего он не зеленый?

Май теперь ведь… Май!»

Старший гном зевает сонно:

«Цыц! Не приставай».

1920

* * *

Аx, сколько на свете детей!

Как звезд на небесном челе…

По всей необъятной земле

Кружатся, как стаи чижей…

Япончата,

Китайчата,

Англичане и французы.

Узкоглазые тунгузы,

Итальянцы,

И испанцы.

Арапчата,

Негритята,

Португальцы, —

Перебрали все мы пальцы,

На ногах еще ведь есть,

Да не стоит — всех не счесть!

Все любят сласти, игры и сказки.

Все лепят и строят, — подумай, дружок!

У каждого ясные, детские глазки

И каждый смеется и свищет в свисток…

Ах, когда б собрать всех вместе —

Верст на двести

Растянулся б хоровод.

Завертеться б, закружиться.

Сразу всем остановиться.

Отдышаться всем на миг —

И поднять веселый крик!

Птицы б с веток все слетели,

Солнце б вздрогнуло вверху,

Муравьи б удрали в щели.

Ветер спрятался б во мху!..

1920

Дневник фокса Микки

О ЗИНЕ, О ЕДЕ, О КОРОВЕ И Т. П

Моя хозяйка Зина больше похожа на фокса, чем на девочку: визжит, прыгает, ловит руками мяч (ртом она не умеет) и грызет сахар, совсем как собачонка. Все думаю — нет ли у нее хвостика? Ходит она всегда в своих девочкиных попонках: а в ванную комнату меня не пускает, — уж я бы подсмотрел.

Вчера она расхвасталась: видишь, Микки, сколько у меня тетрадок. Арифметика — диктовка — сочинения… А вот ты, цуцик несчастный, ни говорить, ни читать, ни писать не умеешь.

Гав! Я умею думать — и это самое главное. Что лучше: думающий фокс или говорящий попугай? Ага!

Читать я немножко умею: детские книжки с самыми крупными буквами.

Писать… Смейтесь, смейтесь (терпеть не могу, когда люди смеются)! — писать я тоже научился.

Правда, пальцы на лапах у меня не загибаются, я ведь не человек и не обезьяна. Но я беру карандаш в рот, наступаю лапой на тетрадку, чтобы она не ерзала, — и пишу.

Сначала буквы были похожи на раздавленных дождевых червяков. Но фоксы гораздо прилежнее девочек. Теперь я пишу не хуже Зины. Вот только не умею точить карандашей. Когда мой иступится, я бегу тихонько в кабинет и тащу со стола отточенные людьми огрызочки.

* * *

Ставлю три звездочки. Я видал в детских книжках, — когда человек делает прыжок к новой мысли — он ставит три звездочки…

Что важнее всего в жизни? Еда. Нечего притворяться! У нас полон