«Разум, от Бога тебе данный, ты, Ксение блаженная, в мнимом безумии скрыла еси, – говорится в Акафисте святой, – в суете града великаго аки пустынница жила еси, молитвы Богу свои вознося непрестанно».

Словно ангел, возникает Ксения Григорьевна в душноватой и мутной атмосфере царствия Анны Иоанновны, неведомо откуда и неведомо как…

Хотя и жила она в городе, устроенном Петром I по западному образцу со всей положенной регулярностью, хотя и принадлежала по происхождению к привилегированному обществу, но не уловилась в полицейско-бюрократическое сито ее – из молитв и чудотворений сотканная – жизнь… Не сохранилось ни точной даты рождения Ксении, ни сведений о ее родителях.

О земной жизни святой Ксении достоверно известно только то, что про нее ничего достоверно не известно.

Тем не менее исследователи полагают, что родилась блаженная Ксения примерно в 1731 году – в самом начале правления Анны Иоанновны. Это можно было бы назвать случайным совпадением, только что случайно в Божием мире? И разве можно назвать случайностью, что Господь послал русскому народу праведницу и утешительницу именно тогда, когда опустилась над нашей Родиной страшная ночь бироновщины.

Тот 1731 год памятен многими событиями…

В январе с рыбным обозом из Холмогор пришел в Москву девятнадцатилетний помор Михайло Ломоносов, «гоняющийся за видом учения везде, где казалось быть его хранилище». Его приняли в Славяно-греко-латинскую академию при Заиконоспасском монастыре.

Открыли Ладожский обводный канал. Все таможенные и кабацкие сборы на этом канале были отданы «в диспозицию» директору строительства Бурхарду-Христофу Миниху.

Учредили кабинет министров. В него вошли граф Андрей Иванович Остерман, князь А.М. Черкасский, граф Г.И. Головкин. Сенат был лишен верховной власти, а поскольку Синод подчинялся Сенату, то в результате все православные архиереи попали в зависимость от лютеранина Остермана.

Восстановили Канцелярию тайных разыскных дел.

Еще в этом году сделано было очередное ограничение прав русских крестьян. Им запретили брать подряды, торговать в портах и заводить фабрики.

И еще…

В начале 1731 года полковник Федор Степанович Вишневецкий, возвращаясь из Венгрии, куда ездил за вином для Анны Иоанновны, увидел у дьячка в селе Чемер воспитанника Алексея Розума и привез его в Петербург. Обер-гофмаршал граф Рейнгольд Левенвольде поместил мальчика в хор при Большом дворце. Здесь черноглазого казачка увидела цесаревна Елизавета и уговорила Левенвольде уступить юного хориста. Через несколько лет, когда камер-пажа цесаревны, сержанта Алексея Никифоровича Шубина сослали на Камчатку, Алексей Розум занял его место в постели цесаревны.

Он стал к тому времени высоким, чрезвычайно красивым брюнетом.

Какая-то зловещая логика присутствует в этом совпадении даты начала правления Бирона с датой появления в Петербурге Алексея Григорьевича Разумовского.

Бурхард-Кристоф Миних. Гравюра 1764 г.

Обыкновенно историки не сопоставляют фигуры этих фаворитов – настолько разнится угрюмо-воинственная курляндская ментальность с открытым, распевно-малороссийским характером… Однако, если приглядеться внимательнее, обнаруживается, что сходство в фаворитах двух императриц все же имеется, причем настолько разительное, что порою оно заслоняет собою все различия.

И Бирон, и Разумовский получили практически неограниченную власть в России, будучи абсолютно неподготовленными к ней, как, впрочем, и их коронованные благодетельницы.

Одинаково стремительным было их возвышение.

Эрнста Иоганна Бирона сразу после уничтожения «Кондиций» Анна Иоанновна возвела в обер-камергеры и даровала ему графский титул. Вскоре он стал графом Римской империи и был возведен на курляндский престол.

Сразу после переворота, 30 ноября 1741 года, Алексей Разумовский был пожалован в камергеры и поручики Лейб-кампании с чином генерал-поручика, а при коронации 25 апреля 1742 года – в обер-егермейстеры и награжден орденом апостола Андрея Первозванного.

Разумовский был простодушным человеком, любившим выпивку, Малороссию и свою украинскую родню. Бирон любил лошадей, Курляндию и свою немецкую семью.

Густав, младший брат Бирона, к тридцати двум годам стал генерал-майором, а к тридцати восьми – генерал-аншефом. Кирилла, младшего брата Разумовского, в восемнадцать лет назначили президентом Императорской академии наук, а в двадцать два года – гетманом Украины. И Бироны, и Разумовские за годы постельной службы при сестрах-императрицах приобрели гигантские состояния.

При Бироне – знатоке и любителе лошадей – наступило засилье немцев. Особенно ярко это проявилось в конной гвардии. При Разумовском, любителе и знатоке церковного пения, немцев потеснили малороссияне[122].

Мало чем отличались при ближайшем рассмотрении и их благодетельницы – сестры-императрицы.

Даже внешне императрицы, хотя и по-разному – Анна была рябоватой, а Елизавета имела толстый, приплюснутый нос, – обе были некрасивы.

Правда, некрасивость их, если верить заискивающе-льстивым заверениям современников, с успехом компенсировали прелестные глаза и величественная фигура у Анны и великолепные глаза, красивые ноги и ослепительный от природы цвет лица у Елизаветы…

Разумеется, сохранившимся портретам тоже трудно верить, как и воспоминаниям современников, поскольку доподлинно известно, что Елизавета Петровна, к примеру, сама их редактировала и нигде не допускала правдивого изображения своего носа и вообще никогда не позволяла изображать себя в профиль.