Под веками защипало от слез. Арчет вдруг обнаружила, что на ее лице появилась слабая грустная улыбка.

– Да, похоже на него, – прошептала она.

Хан развел руками.

– Не каждый может быть вождем.

«Да уж, рассказывай…»

Ишгрим, Джирал, Империя на грани коллапса. Люди, которых она возглавляла, теперь поверили, что она приведет их всех домой. Могла ли Арчет и впрямь рискнуть всем этим ради какой-то бессмысленной клятвы мести за стареющего, безответственного, блудливого как кот головореза, о чьем позорном уходе, по всей видимости, никто не сожалел?

«Так вот каким он был? Серьезно?»

«Возможно. Но он был и Драконьей Погибелью тоже».

Она на мгновение опустила голову и вздохнула. Никак не получалось разгадать загадку.

Все еще глядя в темноту, Арчет заметила слабый отблеск пламени костров на небе у горизонта. Скаранакский лагерь или что-то еще, поди узнай. Ее взгляд все равно остановился на этом отблеске не мигая, пока от прохладного ветерка из окна на глазах снова не выступили слезы.

И с тем же ветром, из той же всеохватной тьмы, пришло мгновение ясности, чего-то настолько близкого к пониманию, насколько Арчет вообще могла к нему подобраться.

«Ты не должна ее разгадывать, Арчиди. Дело не в том, кем был он.

Дело в том, кто есть ты».

Полукровка на мгновение закрыла глаза и почувствовала, как от этой мысли подступает облегчение. Затем выпрямилась, отвернулась от темноты снаружи и посмотрела на нервно ожидающего рядом имперца.

– Давайте-ка взглянем на эти ваши досье, – бодро сказала она.

– Ты что-нибудь знаешь о мече, который носил Иллракский Подменыш?

– Думаю, можно с уверенностью предположить, что таковой у него имелся, – проговорил Анашарал ему на ухо. – В конце концов, он был королем-воином.

Гил стиснул зубы.

– Да, спасибо. До этого я и сам додумался. Ты бы не мог придумать что-то менее очевидное?

– А это и впрямь важно? Узнать именно сейчас, как был вооружен некий вождь, умерший четыре тысячи лет назад? Командир Ньянар начинает сильно нервничать из-за того, что сидит без дела и ждет. Ты там еще не закончил?

Они шли по пустынным, тускло освещенным коридорам дворца Финдрича, перестроенного из склада и похожего на лабиринт. После засады егерей никто не пытался преградить им путь. Никаких признаков жизни, не считая зажженных ламп, никаких звуков, кроме их собственных шагов и криков арьергарда через каждые двадцать шагов, оповещающих, что всё в порядке. Стандартные меры предосторожности против атаки из засады. Они двигались осторожно, держа оружие наготове. Гил нес Друга Воронов в правой руке, низко опустив, а на левой у него висел щит, которым можно было воспользоваться в любой момент. Икинри’ска рыскала то внутри его головы, то снаружи, как болотный паук в поисках добычи.

– Если бы это не было так важно, – спокойно сказал он, – я бы тебя об этом не спрашивал. И нет, мы еще не закончили. Меч находится здесь, в Эттеркале. Мне сказали, что душа Иллракского Подменыша все еще заперта внутри, и двенды планируют каким-то образом использовать клинок, чтобы сделать меня оболочкой, в которую он вселится по возвращении. Ничего не напоминает?

– Вовсе нет. Выдумки какие-то.

Но Рингилу показалось, что он уловил легчайшую тень нерешительности, может быть неуверенности, промелькнувшую в пренебрежительном тоне Кормчего.

– Может, и выдумки. Но именно ты отправил нас на Хиронские острова искать легендарного военачальника, вернувшегося из мертвых, и теперь похоже, что он действительно существует. Я не очень верю в совпадения, Кормчий.

– Я тебе уже сказал, что легенда об Иллракском Подменыше была предлогом, средством благополучно вывезти кир-Арчет из города и сделать так, чтобы она тесно пообщалась с потенциальными членами клики. Я и не ожидал, что вы что-нибудь обнаружите; на самом деле, я предвидел отсутствие результатов, на почве которого должны были возникнуть недовольство и заговоры.

– Но этого не произошло.

– Нет нужды говорить очевидное.

– Да. Раздражает, не правда ли?

Они дошли до пересечения коридоров. Рингил, нервы которого во мраке натянулись как тетива лука, поднял сжатый кулак, чтобы остановить своих людей. Он отпустил икинри’ска, позволил этой силе рвануть вперед, вынюхивая все, что могло желать ему зла. Стал медленно продвигаться вперед, шажок за шажком, пока не смог выглянуть из-за угла в обе стороны.

Ничего.

Он перевел дух и попытался избавиться от ощущения, что челюсти некоего капкана были готовы вот-вот сомкнуться на его голове. Если Финдрич и впрямь послал Каада с сыном, чтобы те его задержали, то лишь ради того, чтобы выиграть время и подготовить другой, куда более неприятный сюрприз. Вопрос только в том, какой именно и где.

– Ты можешь кое-что попробовать, – неожиданно предложил Анашарал. – План поиска Иллракского Подменыша был составлен Стратегом Ингарнанашаралом и внедрен в меня без всяких подробностей или деталей. Я в буквальном смысле был не в силах узнать больше. Но глифы, которые ты наложил, сломали некоторые ограничения, определяющие мое существование. К примеру, теперь я знаю, что когда-то был Ингарнанашаралом и что часть этой самости может все еще существовать отдельно от меня, высоко над изгибом Земли. Если ты… принудишь меня снова, прикажешь дотянуться до того, что осталось от Стратега, я, возможно, сумею преодолеть барьер между нами и отыскать для тебя ответы в полной памяти Ингарнанашарала.

– Ладно. – Рингил мысленно перебрал глифы. – Сделай это. Я, э-э, тебя принуждаю.

Это было странно – применять икинри’ска на расстоянии. Но все же он почувствовал – как и в тот раз, когда собирал элементалей шторма под свое командование у берегов Хиронских островов, – как на краю восприятия трепещет сила. А потом ощутил, как она достигает цели.

Анашарал завопил.

Вопль был долгий, скрежещущий, нечеловеческий – он обрушился на Рингила, словно нечто клыкастое и когтистое, и звук леденил кровь, поднимаясь из какой-то немыслимой глубины, нарастая, делаясь все выше, терзая уши…

И затем он неожиданно оборвался.

Рингил ощутил внезапное отсутствие вопля так же отчетливо, как и сам вопль. Тишина, словно шерсть, набилась ему в уши.

– Анашарал?

Ничего. Какое бы сражение ни велось сейчас между глифами принуждения икинри’ска и древними кириатскими чарами, которые управляли тем, что могли и чего не могли делать Кормчие, для его разрешения требовалось время. Анашарал вышел из игры.

Рингил изумился тому, до какой степени обнаженным почувствовал себя от того, что произошло.

– Что-то не так, мой господин? – раздался рядом голос Ракана.