— Что мне делать, — поправил он. — Выбор принадлежит мне, мэм.

Императрица молчала, разглядывая его. Потом спросила, спросила вежливо, но не очень заинтересованно:

— И что же ты собираешься делать, мальчик?

Рамсей пожал плечами.

— Пока что мне не давали ни малейшей возможности выбора, мэм. Мелколф сказал, что вернуться в свой собственный мир я не могу. Если поверить ему, мне нужно найти место здесь.

Она медленно покачала головой.

— Не здесь, не в Ломе, не в Уладе, пока у тебя это лицо.

— А кто дал мне его, мэм? — снова вызывающе спросил Рамсей.

— У нас не было выбора. — В ее голосе снова звучала только холодная властность. — Ты должен знать ситуацию. Правление Каскара вызвало бы катастрофу, которую страна не выдержала бы.

— Итак, вы должны принять меня. — Рамсей отказывался поддаваться ее влиянию.

— Я сказала: мы не можем. — Снова властность в голосе.

— Значит, ваш ответ такой же, как у Мелколфа, — убийство? — спросил он.

Ее руки в кольцах шевельнулись, тонкие пальцы уцепились за край мехового плаща, в камнях колец радужными искрами отразился свет. Оситес сделал шаг вперед из-за трона, словно охраняя свою спутницу. Легкая тень возмущения исказила его лицо, нарушив неподвижность маски, которая была на его лице с того момента, как он выпустил Рамсея из камеры.

— Ты много себе позволяешь! — Голос шамана прозвучал резко, но императрица прервала его:

— У кого больше прав задавать нам этот вопрос, преподобный? Нет, незнакомец, мы не убьем тебя. Но есть другой — другие… Они не так терпимы, потому что боятся. А когда люди боятся, они действуют, мудро или неразумно, но действуют. Если ты останешься жив — говорю тебе это искренне, — то не в Ломе, не в Уладе, даже не по эту сторону океана. Ты принял внешность толкарнца… хорошо… так и живи!

— А почему я должен исполнять ваши пожелания, мэм? — вежливо спросил Рамсей. Он надеялся, что эти двое поймут его. Просто он человек, которым нельзя командовать.

— Такой ответ не мое желание, — сказала императрица. — Это всего лишь здравый смысл. Я могу удержать Мелколфа: пока жив мой сын, нынешний император — хотя он быстро слабеет, — мои приказы будут исполнены. Когда он умрет, у меня останется место в Ломе, но такой властью я уже не буду обладать. Тогда я смогу только предлагать, а не приказывать.

Тебе наверняка рассказали об Очалле, о том, чего он добивается. Любому из его созданий, этим глазам и ушам, которые он рассеял по всему дворцу, достаточно увидеть тебя без маски, и он сразу об этом узнает. И могу тебе пообещать, что, если Очалл отыщет тебя, твоей участью будет не смерть, а смерть-в-жизни.

Не думай, что Каскар всегда был слабым, безвольным орудием в руках человека с сильной волей. Когда-то он был как ты, молод и горд своей силой, быстрый разумом и телом. Я говорю так не потому, что он кровь от моей крови, плоть от моей плоти, наследник моего Дома, — нет, это правда.

Мы так и не узнали, какими злыми способами Очалл подчинил себе Каскара. Возможно, он даже извратил Древнее Знание, которое, как мы верили, сохранилось только у Просвещенных, чтобы сделать Каскара таким, каким он стал. И если он сделал это однажды, разве не сможет повторить? Ты хочешь стать тенью самого себя, незнакомец?

Рамсей понял, что она не пытается запугать его. Эта Квендрида, правительница Улада, говорит совершенно серьезно. Наркотики, гипноз — вот на что она намекает. И он прекрасно понимает, что случится, если Очалл наложит на него руки. Допустим, они правы, у него нет будущего в этой земле? Быстрое отступление кажется наилучшим выходом. Конечно, это совсем не означает, что он не сможет когда-нибудь в будущем вернуться. Если они выиграют схватку с Очаллом… Но сейчас важно настоящее, а не будущее.

— Я могу считать, что Мелколф сказал правду? — спросил он у них обоих. — Что мне нет возврата в свой мир?

Императрица предоставила отвечать Оситесу.

— Это правда. Я снова посылал сон в твой мир. И ничего не встретил. Тот, кем был ты, миновал Последние Врата вместе с Каскаром. Да будет с ним мир! — Шаман сделал легкий жест, начертив в воздухе какой-то символ. Императрица склонила голову.

— Хорошо. Если я уйду из Улада, скажем, в Толкарн? Как это организовать?

— Все уже организовано. Нам нужно только твое согласие, — сказал шаман. — Хотя сейчас купцы редко отваживаются плыть за море, у одного такого корабль как раз стоит на якоре в западной гавани. Он готов взять пассажира. Одежда, оружие, кредит у этого купца — все ждет тебя на борту. Ты уедешь немедленно…

— Вы быстро принимаете решения, — сухо заметил Рамсей.

— Это необходимость, — ответил Оситес. — Чем быстрее ты покинешь Лом и окажешься в океане, тем в большей безопасности будешь. Очалл, возможно, уже узнал о твоем существовании. Нет причин считать, что он не узнает. И мы не преувеличиваем опасность: он ищет тебя всеми своими способами.

Рамсей пожал плечами.

— Похоже, у меня нет выбора.

— Конечно, нет, — подтвердила императрица. — Мы сожалеем, что ты оказался захвачен нашими делами, но у этого была такая важная причина… Не стану отрицать, если бы перед нами снова встал выбор, мы приняли бы то же решение. Один человек ничего не значит по сравнению с безопасностью целой страны.

Рамсей взглянул на Оситеса.

— Мне говорили, что Просвещенные только советуют, но не действуют. Мне кажется, здесь ты сделал больше…

— На мою голову и сердце ляжет этот поступок. И это не твое дело, незнакомец! Но поскольку ты согласился, не будем тратить времени на болтовню. Ты должен немедленно уходить!

— Я хочу вначале увидеться с леди Теклой.

Императрица слегка наклонилась вперед в своем троне, пристально взглянула на него.

— Зачем? Для такой встречи нет никаких причин. Она знает, что мы тебе говорим, и согласна с нашим предложением. Девочка поступила хорошо. А теперь поступает еще лучше, мирно соединяя две наши страны для большей безопасности и процветания обеих. Бертал не Пиран, мой умирающий сын, он не великий правитель. Но он прислушивается к разумному совету и горячо ненавидит Очалла. И тогда нам не нужно будет опасаться, что этот сын зла снова бросит свою тень на нашу землю! — Глубоким, полным чувства голосом она продолжала: — Нет… уходи немедленно… Оситес проводит тебя до ворот. За ними тебя ждет человек, он отведет к кораблю. И — не снимай маску. Надень ее немедленно! Ты хочешь, чтобы все видели, что мертвец ходит по улицам? — И она указала на маску в его руке.

Он мог бы снова потребовать свидания с Теклой, но решил, что это бесполезно. К тому же императрица очень ясно дала понять, что девушка знает обо всем, что ему предложено. Но, надевая маску и застегивая ее на горле, Рамсей испытывал разочарование. Конечно, он как личность ничего не значит для Теклы. Она действовала с самого начала не ради спасения Рамсея Кимбла, а чтобы спасти планы этих двоих. Она того же мнения, что польза страны важнее судьбы одного человека, хотя отказалась отдать его Очаллу или горячим головам участников интриги. За это он ей благодарен. Она теперь выйдет замуж за Бертала. Очалл утратит свою власть. И история пойдет по тропе, намеченной этими старухой и стариком.