— Мы могли бы заставить тебя сильно страдать, маленькая стерва, — прошипел он. Затем захватил зубами мочку ее уха и укусил через повязку. Меган вскрикнула от пронзительной боли. — Если бы у нас было побольше времени, чтобы поиграть. Но у нас свидание с твоим любовником.

День 11-й

21.03

— 6 °C, коэффициент комфортности: — 13

Митч спрятался за деревьями и приготовился ждать. С его наблюдательного пункта был хорошо виден юго-западный вход в парк, настолько хорошо, насколько позволял падающий снег. Он подъехал с запада, из приозерного района, и находился сейчас не более чем в шести кварталах от дома Кирквудов. Нуги подбросил его и вернулся к «Эксплореру» до назначенного времени. Митч отправился через густой лес, который граничил с парком, пробираясь по снегу, который был почти по колено, скользя вниз с холма, спотыкаясь о скрытые снегом корни и упавшие ветки.

Он присел на корточки у толстого шероховатого ствола дуба, стараясь отдышаться. Подъездная дорога, своим изгибом похожая на подкову, тянулась от восточных ворот к западным на расстоянии не более пятнадцати метров от него. Метрах в двадцати — двадцати пяти на юг находилась парковочная площадка. Фонари с ртутными газоразрядными лампами окружали автостоянку и бежали дальше вдоль дороги. В свете ламп, словно рой светлячков, кружились снежинки.

Митч посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось двенадцать минут. Двенадцать минут ждать, потеть от волнения и мучиться от вопроса, что этот ублюдок мог сделать с Меган. Двенадцать минут переживать, что его поспешные инструкции Дитцу и Стивенсу не были достаточно четкими, что кто-нибудь так или иначе напортачит и Меган может погибнуть. У него не было времени сформулировать большую часть плана, и он единственный осознавал тот факт, что у офицеров, с которыми ему сейчас придется работать, не было никакого опыта в ситуациях с заложниками. Они не могли воспользоваться радиосвязью из опасения, что их разговор могут перехватить — или плохие парни, или кто-нибудь из горожан, или ушлый репортер.

Двенадцать минут на то, чтобы подумать, кто был этот ублюдок. Неужели Прист и предчувствия Меган оправдались? Черт бы ее побрал за решение работать без прикрытия! Конечно, ей виднее. И, вообще-то, никто с ней никуда не пошел бы. Ее же освободили от исполнения обязанностей. И когда она поделилась с ним своей последней версией, он посчитал ее бредовой и попросту отмахнулся.

Митч не мог поверить, что это был Прист. Он общался с ним в течение двух лет и никогда не замечал в нем ничего, что бы могло насторожить.

Но ты был уверен, что и Оли безгрешен и безопасен, и не думал, что может произойти что-нибудь ужасное средь бела дня в супермаркете «Семь-Одиннацать».

Холт закрыл глаза. О, Господи, только не снова, не Меган, не прямо у него перед глазами. Не потому, что он был не прав, или глуп, или слишком упрям, чтобы увидеть правду. Митч не мог допустить, чтобы еще один человек погиб из-за него. Особенно Меган, которая дразнила его и даже издевалась над ним с самого начала, чтобы заставить его открыть глаза и увидеть что-то еще, кроме спокойной гавани, что он для себя создал. Не Меган, которую бросали, которой пренебрегали, которую преследовали, но которая заслуживала гораздо лучшего от жизни.

Пикап въехал на дорогу в 21.05, на десять минут раньше назначенного срока. «GMC» 4X4 последней модели, спортивный, на широкой резине, усиленный поперечными металлическими стойками, с навороченной противоугонной системой. Он проехал мимо автостоянки и пополз вперед по свежему снегу. Прячась за стволами деревьев, наклоняясь под нижние ветки, Митч торопливо протаптывал дорожку на север, стремясь подойти поближе, прежде чем машина остановится и выйдет шофер. Он надеялся, что это будет «их» человек, а не какие-нибудь прыщавые подростки, ищущие уединенное место для своих разборок.

Глубокий снег отнимал у него драгоценные секунды. Он изо всех сил старался ускориться, тяжело дыша и ругаясь сквозь зубы, не отводя глаз от машины, то появляющейся, то исчезающей за деревьями. Наконец стоп-сигналы вспыхнули и тут же погасли. Митч плотно прижался к толстому стволу грецкого ореха. Засунув руку под расстегнутую куртку, он вытащил из кобуры «смит-и-вессон», по-прежнему не сводя глаз с пикапа.

Водительская дверца распахнулась. Одетая в черное фигура выскользнула из-за руля, безликая, анонимная, с закрытым лыжной маской лицом. Черный Человек. Он долго озирался по сторонам, пытаясь отыскать какие-либо признаки засады. Митчу хотелось превратиться в человека-невидимку, когда глаза из прорезей маски устремились в его сторону. Он затаил дыхание и еще плотнее прижался к дереву. Воздух беззвучно вырвался из легких, когда Черный Человек обошел машину, открыл другую дверь и выпустил женщину.

Он провел ее шагов десять назад к автостоянке. Митч напрягался, чтобы разглядеть женщину, но в таких условиях это оказалось невозможным. Это могла быть любая другая женщина с похожей фигурой и с такими же, как у Меган, темными волосами. Это могла быть ловушка. Это могла быть приманка, в то время как Меган могла быть спрятана где-нибудь в подвале и ее судьба зависела от того, сможет ли он или нет справиться с ситуацией.

Холт боролся с охватившей его паникой. Думай как полицейский. Рассуждай как полицейский. Что ты видишь?

Женщина тяжело облокачивалась на Черного Человека, как будто была не в состоянии идти самостоятельно. Она шла, наклонясь немного вперед, сбивающейся с ритма походкой, прихрамывая. Было заметно, что ей очень больно. Если это трюк, то какой смысл устраивать такое шоу за десять минут до установленного времени встречи? Это была Меган, и она ужасно страдала. Господи! Что же эта скотина сделал с ней?

Меган ковыляла прочь от пикапа, тяжело наваливаясь на своего похитителя. Конечно же, его близость не доставляла ей удовольствия, но у нее не было выбора, идти самостоятельно она не могла, к тому же понимала, что любое затруднение, причиненное ему, было в ее пользу. Руки Меган оставались по-прежнему связанными за спиной, и он все еще не снял повязку с ее глаз. На ней не было куртки, только тонкое шелковое нижнее белье и простыня поверх него. Холод проникал в нее, усиливая боль, вместо того чтобы вызвать онемение. Она не могла распрямить ногу в правом колене. Оно распухло, и каждый шаг приносил небольшой взрыв боли. Она не была уверена, что сможет удержаться на ногах, не потерять равновесие, но преувеличивала хромоту, то и дело натыкалась на Райта, вызывая у него такую же неуверенную походку. В наказание он сильно сжал ее руку, причинив мучительную боль.

— Играй свою роль, сучка, — прошипел он, приставив дуло пистолета к ее скуле. — Или я вышибу тебе мозги!

В его пьесе она играла роль Унижения. Он перехитрил их. Он украл Джоша из-под носа у всех, выложил небольшие подсказки и отвлекающими маневрами дурачил их. Она должна стать в его игре заключительным аккордом, последним оскорблением. Он поймал и избил ее, завернул в простыню с доказательством, которое, он был в этом уверен, не продвинет их в расследовании, потому что, как он полагал, он непобедим.