Мэри вернулась с тарелкой и двумя стеклянными пивными кружками, наполненными темно янтарной жидкостью.

— Полагаю, вы не откажетесь от кружечки пива, — сказала она и села за стол напротив Йенса. — Домашнее, но совсем неплохое. Джо Симпсон, который его варит, работал на пивном заводе «Курс» в Голдене, так что он знает свое дело.

Йенс сделал несколько больших глотков. Не «Курс», конечно, который он пил в Денвере, но действительно очень приличное пиво.

— О, Господи! — восторженно вскричал он. — Выходите за меня замуж.

Мэри замерла на месте, так и не успев положить в рот кусок клецки, а потом одарила Йенса оценивающим взглядом. Он почувствовал, что краснеет. Кажется, неудачная вышла шутка. Впрочем, похоже, Мэри понравилось то, что она увидела.

— Ну, не знаю, — сдержанно улыбнувшись, ответила она. — Но это самое лучшее предложение, которое я получила сегодня. Уж можете не сомневаться. А если вы угостите меня сигаретой, я за себя не ручаюсь.

— К сожалению, не угощу, — печально проговорил Йенс. — Я и сам не видел сигарет уже несколько месяцев.

— Да, и я тоже. — Мэри горестно вздохнула. — Понятия не имею, с какой стати я задала этот идиотский вопрос. Если бы у вас были сигареты, я бы почувствовала запах, как только вы вошли в кафе. — Она немного помолчала, а потом спросила: — Может быть, скажете, как вас зовут?

Ларсен назвал свое имя и узнал, что фамилия Мэри — Кули.

«Черноволосая ирландка», — подумал он.

Да, все сходится: очень, очень голубые глаза, белая кожа, скорее, даже прозрачная.

Мэри, конечно, не почувствовала аромат табака, но уж запах пота наверняка уловила — крутить педали велосипеда работенка не из простых. Год назад Ларсен ужасно расстроился бы. Сейчас ему было наплевать. Мэри тоже не благоухала розами. Поразительно, как человек привыкает к тому, что люди перестают соблюдать правила гигиены. Если все вокруг забыли, когда в последний раз мылись по-настоящему, что же, значит, так и должно быть.

Йенс доел жаркое и так тщательно подобрал вилкой соус, что тарелка заблестела, как свежевымытая. Ему ужасно не хотелось отсюда уходить. Он чувствовал себя сытым и счастливым, словно попал в уютный дом, которого лишился. Придумав повод задержаться, он поднял кружку и спросил:

— А можно мне еще? Первая оказалась очень кстати, но добавка не помешала бы.

— Конечно, приятель. Сейчас принесу.

Мэри снова ушла на кухню, и Йенсу показалось, что на сей раз она заметила, как он ее разглядывает. Впрочем, вида она не подала. Она вернулась довольно быстро с полной кружкой пива.

— Спасибо, — поблагодарил Ларсен, когда Мэри снова уселась за стол. Тишину нарушал лишь скрежет ножек стула по каменному полу кафе. — А почему вы еще не закрылись, раз у вас совсем нет клиентов? — поинтересовался Йенс.

— В каком смысле, нет клиентов? Вы же здесь, верно? — На лице Мэри появилось насмешливое выражение. — Впрочем, действительно, для обеденного времени у нас тут слишком тихо. К нам теперь, в основном, приходят ужинать. К тому же, армейское начальство наверняка приказало бы меня расстрелять, если бы я закрыла свою лавочку. У нас многие бывают проездом из Денвера и в Денвер, а я их кормлю. Вы же, кажется, тоже из их компании, так вы сказали?

— Угу. — Йенс сделал еще глоток пива и внимательно посмотрел на свою собеседницу. — Могу побиться об заклад, что у вас где-нибудь припрятан пистолет, чтобы отваживать тех из них, кто ведет себя чересчур навязчиво, предлагая свою дружбу.

Мэри рассмеялась.

— Как правило, если плеснуть в них чем-нибудь горячим, они довольно быстро умнеют. — Мэри тоже немного отпила из своей кружки и добавила: — Конечно, приставания бывают разные.

Можно ли рассматривать ее слова как приглашение действовать? Звучало очень похоже. Йенс колебался, главным образом, потому, что воспоминание о позоре, который он пережил, когда попытался переспать со шлюхой в Денвере, все еще причиняло ему острую боль. Если он и сейчас потерпит поражение, что тогда делать? Броситься вместе со своим велосипедом с какого-нибудь утеса? У него была масса возможностей, когда он мчался по 40-ому шоссе, петляющему в горах. Впрочем, риск — это тоже проверка мужественности. Йенс вытянул под столом ноги и, будто случайно, коснулся икры Мэри.

Если она уберет ногу, он встанет из-за стола, чувствуя себя полным кретином, заплатит за жаркое и пиво столько, сколько она скажет, и поедет дальше, на запад. Но Мэри потянулась — медленно, с удовольствием…

«Интересно», — подумал Йенс, — «это движение она подсмотрела в каком-нибудь фильме, а потом примерила на себя, или оно у нее от природы?»

Так или иначе, сердце отчаянно забилось у него в груди.

Ларсен встал, обошел вокруг стола и опустился перед Мэри на одно колено. Именно в таком положении он мог бы сделать ей предложение, хотя на самом деле, в голове у него бродили совсем другие мысли. Почему-то он сомневался, что его новая знакомая сейчас склонна вести светскую беседу.

Когда он поцеловал Мэри, она схватила его за волосы и притянула к себе с такой силой, что он ударился губами о ее зубы. Йенс на мгновение высвободился — с одной стороны, чтобы сделать вдох, а с другой, коснуться языком мочки ее уха, скользнуть вниз по шее. Мэри выгнула спину, точно большая кошка и чувственно вздохнула.

Рука Йенса отправилась под юбку, и Мэри тут же раздвинула ноги. Он осторожно поглаживал ее живот под простыми хлопчатобумажными трусиками, когда подумал про огромное стеклянное окно у входа в кафе. Айдахо-Спрингс небольшой городок, однако, любой прохожий может увидеть, чем они тут занимаются.

— Давай уйдем отсюда, — хрипло предложил он.

Похоже, его вопрос заставил Мэри тоже вспомнить об окне.

— Иди за мной на кухню, — сказала она.

Йенсу очень не хотелось убирать руку, но так она не смогла бы встать. Мэри задержалась на минутку, чтобы достать старое армейское одеяло из-под прилавка, на котором стояла касса. Из-за печки, которую теперь топили дровами, в кухне стояла невыносимая жара, но Йенс этого не заметил. Пот и без того ручьями стекал у него по спине.

Он расстегнул пуговицы белой блузки Мэри, а затем, ловко справившись с лифчиком, положил ладони ей на грудь, сжал, не слишком сильно. Мэри задрожала, и Йенс принялся искать застежку на юбке, нашел, резко дернул молнию вниз. Юбка соскользнула на пол и стала похожа на темную блестящую лужу. Мэри перешагнула через нее, сбросила туфли и быстро сняла трусики.

Пока Йенс изо всех сил сражался со своей одеждой в отчаянной попытке стащить ее с себя, ничего не разорвав, Мэри расстелила на полу одеяло. Йенс не сомневался, что сегодня у него все будет хорошо.

Получилось даже лучше, чем хорошо. Мэри стонала и вскрикивала, и звала его по имени… оргазм они испытали одновременно.

— Господи! — прошептал Ларсен в полном изнеможении. Мэри улыбнулась, ее лицо — наверное, и его тоже — все еще сохраняло следы только что испытанного удовольствия.