То, что впоследствии должность генсека стала главной в партии, целиком заслуга Сталина, блестяще подтвердившего тезис, что "не место красит человека, а человек — место". Несомненную роль в возвышении Сталина сыграло и то, что он оказался гениальным манипулятором, о чем и будет наш рассказ.

Использование "заемной силы"

Весьма искусно и разнообразно он использовал "заемную силу" — способ манипулирования, который мы обсуждали во второй части книги: привлечение сильных сторонников для обеспечения решающего перевеса.

Продвигая на все более высокие посты своих выдвиженцев, преданных ему людей, целиком обязанных ему своим возвышением, Сталин постепенно увеличивал свое влияние в руководящих органах партии.

Он много цитировал Ленина, поскольку авторитет вождя был непререкаем. Манипулятивный характер этого цитирования подтверждается тем, что многие выдержки, выхваченные из работ Ленина, в первоисточнике имели другой смысл, — а это уже прямая манипуляция.

Способ "заемной силы" применялся им и в еще более явном виде. Сталин создавал группировки одних видных партийцев против других, причем всегда оказывался в победившем блоке. В результате все его конкуренты один за другим терпели поражение, теряли былой авторитет, его же влияние постоянно возрастало. Играя на амбициозности партийных вождей, их личных недостатках и просчетах, он сталкивал их, что называется, лбами и в итоге с помощью одних устранял других.

Сокрытие намерений

Успеху манипуляций и интриг Сталина способствовала и скрытность его намерений. Он всячески афишировал (в отличие от Троцкого, Зиновьева, Каменева), что не претендует на роль первого лица в партии. Зиновьев и Каменев (не говоря уже о Троцком) ощущали свое интеллектуальное превосходство над Сталиным и считали, что он им не конкурент, что всегда будет лишь "техническим исполнителем" их замыслов. Поэтому помогали ему выстоять во время от времени случавшихся ситуациях, угрожающих его положению.

Семь «отставок» Сталина

Укрепляли окружающих в мысли об отсутствии карьерных устремлений Сталина и, следовательно, в моральной чистоте и его довольно многочисленные заявления об отставке. В настоящее время известно о семи таких заявлениях (были ли еще — нет сведений), причем первые шесть — с 1920 по 1927 год, когда борьба за лидерство была наиболее острой.

Причем только одна из них была принята — первая — с незначительной должности члена РВС Юго-Западного фронта.

Все остальные оказались мнимыми: расчеты Сталина, что отставка не будет принята, оказывались всякий раз правильными. Эти «отставки» привлекали к нему множество сторонников как к "борцу за идею" Отклоняя очередную, руководство партии тем самым создавало миф о его незаменимости, что в свою очередь повышало авторитет несостоявшегося отставника.

Историческая справка

Справедливости ради, надо сказать, что метод «самоотставки» был придуман и апробирован российскими царями, например Иваном Грозным. После возвращения из мнимой отставки самодержцы обычно возвышали тех, кто остался верен, и расправлялись с «отступниками».

Описанные методы манипулирования окружением были, конечно, не единственными, но их многократное использование имело результатом, что, не меняя своей должности, Сталин стал первым человеком и партии и стране.

"Всенародная любовь"

"Всенародная любовь" к вождю была результатом, в частности, и манипулирования творческой интеллигенцией. Были организованы Союз писателей, Союз художников, Союз кинематографистов, Союз композиторов и др. С их помощью на деятелей литературы и искусства была накинута идеологическая удавка. Допускалось только то творчество, которое проводило "линию партии", особенно же превозносились произведения, воспевавшие "вождя народов".

О "свободе творить" во времена культа личности свидетельствуют приводимые ниже не самые страшные, но характерные для той эпохи эпизоды.

Доносы

Они являлись действенным средством нагнетания страха, который и являлся главной мишенью воздействия при манипулировании массами.

Вот грустный анекдот той поры.

В камеру вталкивают нового заключенного. Сокамерники спрашивают:

— За что тебя?

— За лень.

— На работу, что ли, опоздал?

— Нет. Вчера вечером в компании один рассказал политический анекдот. Так я решил, донести утром. А кто-то из компании успел раньше. Вот меня и взяли — за недоносительство. А на самом деле — за лень.

Укоренению в народном сознании чувства непроходящего страха способствовали жестокость и массовость всевозможных наказаний. В ГУЛАГ можно было угодить за опоздание на работу, за колоски, собранные в поле голодными колхозниками после жатвы, за опечатку в газетном тексте, за селедку, завернутую в газету с фотографией вождя или Постановлением ЦК, за рассказанный анекдот, за недоносительство и т. д.

По массовости организованных репрессий Сталина можно сравнить только с Тимуром (Тамерланом), авторитет которого держался исключительно на жестокости и страхе (подробно о Тимуре — в нашей книге [32]).

Вот образчик мрачного юмора из той невеселой поры:

Берия: "Товарищ Сталин, есть сведения, что такой-то отступает от линии партии".

Сталин: "Значит, мы его расстреляем".

Берия: "Товарищ Сталин, может подумаете?"

Сталин: "Хорошо. Сначала подумаем — и потом обязательно расстреляем".

Идеологическая инквизиция

По одной из версий, толчком для появления печально известного Постановления ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 года о журналах «Звезда» и «Ленинград» послужил донос.

Писатель Михаил Зощенко написал для детей рассказ о Ленине. В одном из них была такая сцена: Ленин, подходит к своему кабинету. Часовой останавливает его и требует пропуск. Владимир Ильич ищет пропуск по своим карманам. Его же спутник (кажется, на беду, человек с усами) грубо и резко говорит красноармейцу: "Ты что, не видишь, кто идет? Это же сам Ленин!". Владимир Ильич, наконец, находит пропуск и вступается за красноармейца: "Вы, товарищ, поступили совершенно правильно. Вы стоите на часах, и ваша обязанность проверять пропуска, невзирая на лица".

Малоизвестная ленинградская писательница отправила Сталину донос, истолковывающий эпизод из рассказа Зощенко как антисталинский: мол, Зощенко противопоставляет доброту и справедливость Ленина резкости и неотесанности его спутника, в котором легко узнать Сталина. Сигнал бдительной писательницы попал в цель; Сталин помнил ленинское высказывание о его грубости и нетерпимости. Вождь решил наказать Зощенко и нашел повод: в одном рассказе Михаила Михайловича описывается обезьяна, живущая в зоопарке, — писателя обвинили в том, что, по его мнению, обезьяне в клетке живется лучше, чем советскому человеку. Сталин произнес на Политбюро разгромную речь о Зощенко, несколько раз назвав его «сволочью». На основе этого секретарь ЦК А. Жданов составил постановление, включив в него, по указанию Сталина, еще и поэтессу А. Ахматову. Незадолго до этого, в том же 1946 году, Анну Андреевну приветствовали овацией в Политехническом и торжественно встречали в Союзе писателей где Павел Антокольский воскликнул: "Приезд Ахматовой в Москву- крупнейшее событие после победы над Германией!"