под капюшонами, возникло ощущение, что они насторожились, точно пауки, увидевшие муху на границе их паутины.

— Ну, — наконец сказал Элиас, и его голос прозвучал неожиданно громко. — Вы намерены открыть для меня проклятую дверь?

Норны не ответили. Они даже не пошевелились.

— Будьте вы прокляты, что с вами случилось?! — прорычал он. — Неужели вы меня не узнаете, жалкие существа? Я король! Открывайте дверь! — Он сделал резкий шаг вперед.

Один из норнов переместил копье, и оно перегородило дверь. Элиас остановился и отклонился назад, как будто наконечник оказался возле его лица.

— Значит, решили поиграть, да? — На его бледном лице появилась ярость безумия. — Это игра? В моем доме, да? — Он начал раскачиваться взад и вперед на каблуках, словно собирался прыгнуть к двери.

Его рука скользнула к мечу, висевшему на поясе.

Часовой медленно повернулся и дважды ударил тупой стороной копья по двери. Через пару мгновений ударил еще трижды, после чего снова застыл на месте.

Элиас не сдвинулся с места, и в этот момент каркнул ворон на парапете башни. После нескольких ударов сердца дверь со скрипом открылась — на пороге стоял моргавший Прайрат.

— Элиас! — воскликнул он. — Ваше величество! Вы оказали мне честь!

Губа короля изогнулась, пальцы продолжали сжимать рукоять меча Скорбь.

— Я не собирался оказывать тебе честь, священник. Я пришел поговорить — и меня оскорбили.

— Оскорбили? Как? — На лице Прайрата появилось выражение тревоги, но оно мешалось с толикой насмешки, словно он играл с ребенком. — Расскажите, что здесь произошло и как я могу все исправить, мой король.

— Эти… существа не открывали мне дверь. — Элиас указал рукой в сторону молчаливых часовых. — А когда я попытался… сам, один из них встал на моем пути.

Прайрат покачал головой, потом, слегка запинаясь, заговорил с норнами на их музыкальном языке. И снова повернулся к королю.

— Пожалуйста, не надо их винить, ваше величество, как и меня. Дело в том, что некоторые вещи, которые я делаю здесь ради получения новых знаний, могут оказаться опасными. Как я уже вам говорил, внезапное появление может поставить жизнь гостя под угрозу. Вы, мой король, самый важный человек в мире. Вот почему я попросил, чтобы сюда никого не пускали до тех пор, пока не приду я, чтобы сопровождать гостя. — Прайрат улыбнулся, оскалив зубы, — вполне подходящее выражение для угря. — Пожалуйста, поймите, они действовали ради вашей безопасности, король Элиас.

Некоторое время король молча на него смотрел, потом перевел взгляд на стражей, стоявших неподвижно, точно статуи.

— Я думал, ты используешь наемников в качестве часовых, — сказал Элиас. — Я полагал, эти существа не любят дневного света.

— Он не причиняет им вреда, — ответил Прайрат. — Дело в том, что, прожив несколько десятков столетий в Стормспайке, они предпочитают находиться в тени. — Священник подмигнул, словно речь шла о странных капризах эксцентричного родственника. — Но я добрался до важного момента в исследованиях — наших исследованиях, ваше величество, — и посчитал, что они будут лучшими часовыми.

— Хватит об этом, — нетерпеливо сказал Элиас. — Ты собираешься, наконец, меня впустить? Я пришел поговорить. Я не могу ждать.

— Конечно, конечно, — заверил его Прайрат, но в последний момент священника что-то отвлекло. — Я всегда с радостью беседую с вами, мой король. Быть может, вы предпочитаете, чтобы я пришел в ваши покои?..

— Дьявольщина, священник, впусти меня. Нельзя заставлять короля стоять на пороге, будь ты проклят!

Прайрат пожал плечами и поклонился.

— Конечно нет, сир. — Он отступил в сторону и указал рукой в сторону лестницы. — Пожалуйста, пройдите в мои покои.

За огромными дверями, в прихожей с высокими потолками, горел всего один факел. В углах притаились тени, которые, казалось, пытались вырваться на свободу. Прайрат, не задерживаясь, сразу начал подниматься по узкой лестнице.

— Позвольте мне пойти вперед, чтобы подготовиться к вашему визиту, ваше величество, — сказал он, и его голос эхом прокатился по лестнице.

Элиас остановился на второй площадке, чтобы отдышаться.

— Лестницы, — сердито проворчал он. — Слишком много лестниц.

Дверь в покои распахнулась, и несколько зажженных факелов осветили коридор. Как только король вошел, он бросил быстрый взгляд в сторону окон, закрытых длинными шторами. Священник, который закрывал крышку большого сундука, где, как показалось Элиасу, лежали книги, поднял голову и улыбнулся.

— Добро пожаловать, мой король. Вы уже давно не радовали меня своими визитами.

— А ты меня не приглашал. Где я могу сесть — я умираю.

— Нет, милорд, не умираете, — весело возразил Прайрат. — Напротив, если такое возможно, вы возрождаетесь. Но в последнее время вы серьезно болели, тут вы правы. Простите меня. Вот, садитесь на мой стул. — Он подвел Элиаса к стулу с высокой спинкой; на нем не было украшений или резьбы, однако он казался очень древним. — Вы бы не хотели выпить своего успокаивающего напитка? Я вижу, вы пришли без Хенфиска, но я могу приказать, и вам все сделают. — Он повернулся и хлопнул в ладоши. — Манжазу! — позвал Прайрат.

— Монаха нет со мной из-за того, что я треснул его по голове, — прорычал Элиас, ерзая на неудобном жестком сиденье. — Если я никогда больше не увижу его лица с вытаращенными глазами, то буду счастлив. — Он закашлялся, и его лихорадочно блестевшие глаза закрылись.

В этот момент он совсем не походил на счастливого человека.

— Он что-то сделал не так? Я очень сожалею, мой король. Быть может, вы расскажете, что произошло, и я позабочусь о том… чтобы его наказали. Ведь я ваш верный слуга.

— Да, — сухо сказал Элиас. — Так и есть. — Он снова откашлялся и снова заерзал на стуле, пытаясь найти удобное положение.

Со стороны двери послышалось вежливое покашливание, и Элиас увидел маленькую темноволосую женщину. Она не выглядела старой, но землистое лицо избороздили глубокие морщины. На лбу у нее был начертан какой-то символ — возможно, буква незнакомого Элиасу языка. Она едва заметно двигалась, стоя на месте и поворачиваясь из стороны в сторону, подол ее длинного платья задевал пол, а крошечные костяные амулеты на поясе и шее тихонько позвякивали.

— Манжазу, — сказал Прайрат Элиасу, — моя служанка из Наракси, моего дома. — Он сказал смуглой женщине: — Принеси королю его эликсир. И мне… нет, ничего не нужно. Иди.

Женщина повернулась, костяные амулеты застучали громче, и вышла.

— Я прошу прощения за то, что прервал вас, — сказал алхимик. — Вы начали рассказывать о проблеме с Хенфиском.

— Не беспокойся о монахе. Он ничто. Я неожиданно проснулся и обнаружил, что он стоит рядом со мной и смотрит. Стоит возле моей постели! — Король встряхнулся, как мокрая собака. — Господи, его лицо может вытерпеть только мать. И неизменная проклятая улыбка… — Элиас покачал головой. — Я ударил его.