Группировка немецких войск (шесть дивизий, в том числе одна танковая, объединенные в 18‐й и 30‐й корпуса) имела большое превосходство в живой силе и технике над греческой армией «Восточная Македония», в которую входили всего четыре слабые пехотные дивизии и две бригады. Однако, опираясь на линию укреплений и выгодный для обороны горный рельеф, греческие войска в течение трех дней оказывали противнику упорное сопротивление. Но в это время 2-я немецкая танковая дивизия, наступавшая через югославскую Македонию по долине реки Струмица в обход Дойранского озера, вышла в тыл греческой армии «Восточная Македония» и 9 апреля овладела городом Салоники. В тот же день эта армия капитулировала.

11 апреля 1941 года Гальдер очередной раз выразил недовольство вмешательством Гитлера в руководство военными операциями:

«Группа 41‐го корпуса начинает наступление в страстную пятницу.

Ночью фюрер вновь звонил по телефону и пытался вмешаться в наши планы поворота 14‐й танковой дивизии на запад, а 8‐й танковой дивизии – на юго-восток (накануне, 10 апреля, Гитлер в разговоре с главкомом потребовал направить на запад 8-ю танковую дивизию. – М.А.). Хойзингер, по-видимому, сумел ослабить этот нервный припадок. 8-я танковая дивизия по-прежнему будет наступать на Осиек. 14-я танковая дивизия уже направлена на Карловац и будет продвинута на Дейнице. …

Разговор с главкомом: Я выразил свое удивление по поводу вмешательства [Гитлера] в руководство военными действиями (выделено мной. – М.А.). Эта трусость (когда хотят избежать риска и вместе с тем желают непрерывно добиваться успехов), может быть, и терпима в политике, но в военном деле недопустима. Наша главная задача на юге – Греция. Каждый шаг, который мы делаем в другом направлении, является прегрешением, уводящим нас от успеха»[547].

Быстрое продвижение немецких дивизий в Югославии поставило в крайне трудное положение греко-английскую армию «Центральная Македония». Выходом в район Битолы немецкие войска создали угрозу обхода ее позиций с тыла и изоляции от греческих войск, сражавшихся в Албании. 11 апреля верховное командование Греции приняло решение об отводе сил из Албании на новую линию обороны – от горы Олимп на востоке до озера Бутринти на западе. Отход греческих войск из Албании начался 12 апреля. Между тем немецкие дивизии, продвигаясь из района Битолы через Флорину и далее на юг, вновь создали угрозу охвата англо-греческих сил и в течение 11–13 апреля вынудили их поспешно отступить к городу Козани. В итоге немецкие войска вышли в тыл армии «Западная Македония», изолировав ее от войск, находившихся в центральной части страны.

17 апреля была расшифрована телеграмма, направленная из Токио еще 11 апреля об изменении путей поставок сырья для Германии:

«Расшифрованная телеграмма вх. №№ 6302,6303.

Из Токио 17 апреля 1941 г.

Начальнику Разведуправления

Генштаба Красной Армии

Токио, 11 апреля 1941 г.

Я узнал относительно щекотливых германо-советских отношений следующее: к человеку Гиммлера, по фамилии Губер, работающему в германском посольстве в Токио, приехал заместитель, который сказал Губеру, чтобы он выехал в Германию немедленно, так как новый человек полагает, что война между СССР и Германией может начаться в любой момент после возвращения Мацуока в Токио. Германский морской атташе сообщил мне, что он неожиданно получил приказание отправить сырье не через Сибирь, а на пароходах, оперирующих в южной части Тихого океана в качестве рейдеров. Но впоследствии от этого отказались, и он полагает, что напряженность во взаимоотношениях между Германией и Советским Союзом уменьшилась. Германское посольство получило от Риббентропа телеграмму, в которой заявляется, что Германия не начнет войны против СССР, если она не будет спровоцирована Советским Союзом. Но если она окажется спровоцированной, то война будет короткой и закончится жестоким поражением СССР (выделено мной. – М.А.). Немецкий генштаб закончил всю подготовку. В кругах Гиммлера и генштаба имеется сильное течение за то, чтобы начать войну против СССР, но это течение еще не имеет превосходства.

№№ 107,108 Рамзай»[548].

Имеются пометы: «НО-9. Послать в 4 адреса. Голиков. 19.4». «Доложено НКО. Голиков». Указана рассылка: «Разослана в 4 адреса. Закатов».

Слова шифртелеграммы «Рамзая» – «Германия не начнет войны против СССР, если она не будет спровоцирована Советским Союзом» – свидетельствуют о том, что опасения Сталина дать повод Германии для развязывания войны были отнюдь не беспочвенны.

Германия остро нуждалась в некоторых особо дефицитных видах сырья – каучуке, вольфраме, сере, олове и т. п. 28 января 1941 г. Гальдер записал:

«… Мы неспособны производить 8–8,5 тыс. тонн каучука [имеется в виду синтетический каучук марки «Буна». – Прим. нем. изд.]. К концу февраля запасы кончатся. С марта из Индокитая ожидаются 12 тыс. тонн. Они могут поступить до апреля. Еще 25 тыс. тонн закуплены французами. Япония! (Рассчитываем на получение 15–20 тыс. тонн.)

После апреля, следовательно, нельзя назвать никаких данных. С конца мая сырьевая база иссякает. Все будет зависеть от импорта (12 тыс. тонн).

Вопрос о производстве подметок для обуви (500 тонн). Маски для противогазов – без резины? В гражданском секторе все автомашины (однотонные и полуторатонные, но не трехтонные) перевести на железные (металлические) шины»[549].

Штабу руководства войной на море была поставлена задача: посылать под чужими флагами суда в нейтральные страны, скупать сырье и доставлять его в Германию под охраной «прорывателей блокады» – вспомогательных крейсеров или подводных лодок.

Прекращение доставки стратегического сырья через территорию СССР являлось одним из признаков намерений Германии развязать войну в ближайшее время. В самом деле, запрет на переброску сырья через Сибирь временно отменили, и он был вновь введен в середине мая.

13 апреля 1941 г. в Москве был подписан Пакт о нейтралитете между СССР и Японией. Смысл этого пакта состоял не только в том, чтобы уменьшить угрозу войны на два фронта, но также была сделана попытка возобновить переговоры с Германией о присоединении к Тройственному пакту на условиях, сформулированных советской стороной 25 ноября 1940 г. Снова представлялось, что политическое урегулирование советско-германских отношений осуществимо. Заключение этого договора не явилось большой неожиданностью для Германии: первоначально Берлин подталкивал Токио к заключению такого соглашения, с целью удержать Японию от нападения на Советский Союз и подтолкнуть ее к нападению на Сингапур.

Пакт о нейтралитете не гарантировал безопасность Советского Союза на Дальнем Востоке. Советско-японское соглашение лишь «подтвердило статус-кво на Дальнем Востоке, но не укрепило его». В то же время пакт давал определенные преимущества как Советскому Союзу, так и Японии – «снижение вероятности войны на два фронта».