— И что же мне нужно сделать? — приняла правила игры Николь.

— Для начала, мы слишком давно не целовались, — усмехнулся Драко.

— Я целовала тебя утром, — приподняла одну бровь девушка.

— Это было давно, — пожал плечами слизеринец, улыбаясь.

— Ладно, думаю, ты заслужил один поцелуй.

— Только один? — возмутился Малфой. — Я заслужил намного больше!

— Ты слишком много болтаешь, — закатила глаза Никки и поцеловала парня, затыкая ему рот. Драко быстро перехватил инициативу и начал целовать её сам. Мягко. Медленно. Растягивая удовольствие. Он оставил на её губах самый нежный поцелуй, который только у них был, а Николь поддалась ему и крепко обвила его шею руками.

Им хотелось убежать, вместе.

Драко Малфой мечтал о том, что однажды Рейнер будет счастлива. О себе уже не думал, лишь бы спасти её. Он и подумать не мог, что кто-то будет защищать его, подставляя свою спину и, возможно, жизнь. Ценности, моральные или физические, не важно. Николь умела спасать людей.

— Драко… — Рейнер разорвала поцелуй, взглянув на парня. Она любила его, но не могла так поступать с ним. Она инвалид, и, наверное, навсегда им и останется, если не убьют раньше. — Наверное, ты был прав. Мы не можем так поступить с Асторией. Тебе нужно идти к ней. Вы скоро поженитесь, в конце концов.

Драко нахмурился.

— При чём здесь вообще Гринграсс? Почему, когда всё хорошо, нам обязательно нужно испортить это, вспомнив об Астории? Ещё недавно она тебя не волновала.

— Она меня и сейчас не волнует. Меня волнуешь ты. Я инвалид с грёбанными галлюцинациями. Ты заслуживаешь лучшего.

— Давай я сам буду решать, чего и кого я заслуживаю? Рейнер, немедленно перестань нести эту чушь. И с твоими галлюцинациями мы тоже разберёмся.

— Это не просто.

Возможно.

А ещё куда вероятнее, что это — самые дурацкие слова, которые Николь произносила когда-либо. Что-то вроде штампованного «дело не в тебе», годное для низкокачественных мелодрам и скверной попытки пощадить чужие чувства. С попыткой пощадить чувства Драко она, как минимум, опоздала, до того проехавшись по ним катком.

Хороша была идея перестать пить зелья, ничего не скажешь. Туман в голове исчез, а вместе с ним сорвало и тормоза.

У Николь в ушах визжали шины. Её мутило, как на волнах. От себя, от происходящего, от всего.

Николь не могла объяснить хаос в своей голове. Ничего не могла объяснить, потому что она обессилена. Обесточена.

И всё, что получается сказать: «Это не просто».

Сидеть на диване холодно. На коленях Драко — куда теплее, но сейчас она не могла решиться пересесть, будто с трудом восстановившееся равновесие выжало из неё всю былую смелость.

Паршиво. От самой себя тошнило. Или же от честности, которую она обещала?

Взгляд Драко легко прочувствовать замёрзшей кожей, пока Никки шмыгала носом.

Он мог бы сказать: «Я знаю».

Он мог бы сказать: «Я подумал, Никки, и не уверен, что выдержу».

Драко мог бы снова послать её.

Но он засмеялся. Николь моргнула заторможенно, будто веки у неё замёрзли, и кое-как повернулась.

В глазах Малфоя мерцали жёлтые огни, отражая пламя камина. И он улыбался. Тепло, по-кошачьи игриво, по-взрослому мягко. Драко куда взрослее, чем она могла бы подумать в самом начале. Со всеми его колючками и сложным характером.

«Ты же понимаешь, что я никогда не дам тебе упасть?»

Николь помнила каждую интонацию.

Николь помнила, что именно в это мгновение её внутренняя планета начала вращаться против орбиты.

— Ты думаешь, я до сих пор не понял, что с тобой просто не будет никогда?

Драко принял её. Хотя имел полное право отвернуться.

Здравый человек отвернулся бы.

Драко не стал.

В его руках тепло и надёжно.

Николь знала, что не раз ранит его своими осколками. И яростнее зарылась замёрзшим лицом в воротник его рубашки и почувствовала, как его тёплое дыхание коснулось её волос.

— Ты даже не представляешь, во что ввязываешься, — пробормотала Николь, думая о том, что хочется рассказать ему обо всём: про родителей, Фреда, Араксию, Камиллу. Драко бы понял.

— Ты опоздала с предупреждениями на несколько месяцев.

Его объятия стали крепче.

Николь замёрзла.

Николь в его объятиях очень тепло.

— И тогда бы ты отказался?

— Каждый раз, выходя на лёд, мы подвергаем себя риску. Но оно того стоит, так ведь?

Она не видела его лица. Могла только нарисовать в воображении выражение задумчивости. Но его голос был лёгким, каким бывает у человека, который принял решение и не собирается о нём жалеть:

— И ты тоже. Того стоишь.

* * *

Ночь опустилась на Хогвартс. Снег запорошил всю поверхность. Красные щёки девушки слишком резко контрастировали с цветом её куртки. Астория потирала руки в надежде согреть их. Возвращаться в школу не хотелось. Гринграсс слишком запуталась. Разговор с Драко ничуть не помог, усложнив всё ещё больше.

Снежинки путались в её волосах, а ноги нервно отстукивали ритм какой-то только ей одной известной песни. Скамейка, на которой сидела девушка, покрылась снегом. Свет растущей луны мягко падал на лицо слизеринки, подчёркивая её идеальные аристократические черты.

Снег хрустел под чьими-то шагами, но Астория не стала оборачиваться. Шаги стали ближе, и Гринграсс задержала дыхание, когда на её глаза легли большие ладони, явно принадлежащие мужчине. Драко никогда не сделал бы так, поэтому…

— Блейз? — неуверенно спросила слизеринка и, кажется, начала дышать только тогда, когда увидела улыбку на лице мулата.

— Не против, если я присоединюсь? — спросил парень, указывая на скамейку.

— Садись, конечно, — ответила Астория. Блейз взмахнул палочкой, очищая поверхность от снега, и сел рядом.

— Замёрзла? — Забини взял ладони девушки в свои и поднёс их к своим губам.

— Немного, — призналась слизеринка. — Блейз, я хотела поговорить.

— Ммм, о чём? — промычал парень, целуя руки волшебницы. Он заметил, как мило покраснели её щёки, и усмехнулся.

— О… О том, что произошло несколько дней назад. Я ведь помолвлена, — смутилась Астория.

— И? — Блейз, казалось, совсем не видел в этом проблемы.

— Разве тебя это не волнует? Мы не должны так поступать. Я не должна.

— Знаешь, один человек однажды сказал мне, что за своё счастье нужно бороться. Ты думаешь, ты будешь счастлива, если решишь остаться с Драко?

— Я… Наверное…

— Вот видишь, ты не уверена. Если ты хочешь, чтобы я прекратил все попытки влюбить тебя в себя, скажи мне об этом сейчас, и я обещаю, что больше никогда не побеспокою тебя, — сказал Забини, не выпуская рук девушки из своих.

Астория долго молчала. Блейз уже подумал, что не дождётся ответа, поэтому тяжело вздохнул и поднялся с места.