С командного пункта, развернутого в Египте, требовали продолжать операцию. Но у полковника Чарлза Бекквита, который находился в пустыне вместе со своими бойцами, оставалось всего пять вертолетов. Во время штурма и они могли быть повреждены, что делало операцию невозможной. На двух-трех вертолетах немыслимо эвакуировать больше ста семидесяти человек — то есть всех заложников и спецназ.

Полковник Бекквит, видя, что продолжение бессмысленно, приказал бросить технику, оружие, погрузил всех в транспортные самолеты и дал приказ взлетать. На следующий день иранские солдаты обнаружили четыре брошенных вертолета и остатки сгоревших машин. Американцы так торопились, что даже не уничтожили оставшиеся на земле вертолеты и находившиеся в них секретные документы, что позволило иранским спецслужбам выявить и арестовать американских агентов внутри страны.

Операция по спасению американских дипломатов в Тегеране, которых стражи исламской революции взяли в заложники, провалилась.

Президент Картер обреченно сказал: «Все пошло к черту!» Он нашел в себе мужество выступить по телевидению и рассказать о неудаче:

— Считая необходимым спасти заложников, я принял решение о спасательной операции. Когда во время дозаправки мы потеряли вертолеты, я принял решение прекратить операцию. Я один отвечаю за все, что произошло.

Иранцы торжествовали. Аятолла Али Хаменеи сказал:

— Мы не какие-нибудь либералы, вроде Альенде или Мосаддыка, которых ЦРУ смогло прикончить.

6 мая 1980 года Картер объявил днем траура по погибшим военнослужащим. Полковника Бекквита отправили в отставку. В историю эта неудачная операция вошла как самый скандальный провал американских спецслужб.

Иранское руководство рассредоточило заложников, чтобы исключить возможность повторения спасательной операции. Заложников развезли по разным тюрьмам, часто меняли их местонахождение. Шанс на спасение появился, когда изменилась политическая ситуация.

Неизлечимо больной шах скончался. А Иран втянулся в кровавую войну с Ираком, которая будет продолжаться восемь лет. Напав на Иран, Саддам Хусейн говорил о желании освободить братьев-арабов, томящихся под властью персов. В реальности он хотел реализовать давнюю мечту — разгромить исторического противника и рассчитывал расширить свою империю за счет иранской нефти и иранской плодородной земли.

Информация о происходящем в Иране, казалось, сулила Саддаму быструю победу. Разведка сообщала ему о послереволюционном хаосе, о распаде армии. И поначалу войска Саддама Хусейна брали верх, иранская армия отступала.

Иранские политики с удивлением обнаружили, что решительно никто в мировом сообществе не намерен становиться на их сторону в войне с Саддамом Хусейном.

Аятолла Хомейни счел, что заложники ему больше не нужны. Накал антиамериканских эмоций и настроений в стране и так был высок. А введенные Соединенными Штатами санкции все-таки вредили иранской экономике. Говорят, тогда Хомейни произнес:

— Мы выжали их как лимон. Они нам больше не нужны. Отправьте их назад.

Иранцам пришлось вступить в переговоры. С американской стороны их вел заместитель госсекретаря Уоррен Кристофер. Переговоры шли через посредство Алжира. Иранские исламисты жаждали только денег. К удивлению алжирцев, представители революционного Ирана отчаянно торговались за каждую копейку, как на базаре. Потребовали по четыре миллиарда долларов за каждого заложника. Согласились на восемь миллиардов за всех. Деньги взяли с иранских же счетов, замороженных в американских и европейских банках. Американцы вычли из этой суммы иранские долги и три миллиарда перевели в Иран.

Кризис с заложниками в Тегеране погубил Джимми Картера. Он воспринимался как плохой руководитель, который не в состоянии справиться с проблемой. Захват заложников президент воспринял как личную трагедию. Он превратил Овальный кабинет в штаб по спасению американских дипломатов. Но у него ничего не получалось. Американцы видели, что Картер измотан и истощен. Он не мог выиграть избирательную кампанию. Ее исход был написан на его лице.

Президентские выборы в Соединенных Штатах в ноябре 1980 года приходились на первую годовщину захвата американских дипломатов в Тегеране. Картер мечтал освободить их до дня выборов. Это бы прибавило ему симпатий в глазах избирателей. Но иранцы не торопились. Картер проиграл выборы.

Американцы хотели видеть во главе страны более твердого человека, чем Джимми Картер. Так что аятолла Хомейни тоже внес свой вклад в избрание президентом Рональда Рейгана. Иранцы считали, что поладят с Рейганом лучше, чем с Картером. Наверное, они сильно удивились, когда через несколько дней после избрания новый президент назвал иранцев «варварами», с которыми он вообще не желает иметь дело.

Картеру хотелось освободить заложников, пока он остается в Белом доме, то есть до 20 января 1981 года, дня вступления в должность нового президента. Последние два дня своего президентства Картер провел в бесконечных переговорах о процедуре вывоза заложников из Ирана. Четыре года Картер запрещал снимать себя в Овальном кабинете. Теперь он снял запрет.

Картеру сообщили, что самолет с заложниками готов к взлету в тегеранском аэропорту. Всю ночь уходящий президент и его команда ждали, что заложников освободят. Под утро стали одеваться — пора освобождать Белый дом. Одного человека оставили у телефона на тот случай, если что-то произойдет. Но в Тегеране отпустили дипломатов только через сорок минут после того, как Рональд Рейган принес присягу. Это была последняя месть аятоллы Джимми Картеру.

Заложников вывезли из Тегерана на алжирском самолете. Причем в воздух одновременно взлетели два самолета. Иранцы не знали, в каком находятся бывшие заложники. Алжирцы не хотели, чтобы у иранцев в последний момент возник соблазн сбить самолет с американцами.

Рейган любезно предложил Картеру отправиться в ФРГ, куда доставили освобожденных американцев, в качестве личного представителя президента. 21 января 1981 года уже бывший президент вместе со своей командой посетил освобожденных заложников, которых поместили в американский военный госпиталь. Руководитель его аппарата Гамильтон Джордан вспоминал:

— Картер выглядел таким старым и усталым, каким я его никогда не видел.

Глубоко верующий человек, Джимми Картер оказался не слишком удачливым президентом и продержался в Белом доме только один срок. Но жизнь в Вашингтоне его не испортила. Внутренне Картер остался тем, кем он был, — фермером и учителем в воскресной баптистской школе.

Новый президент Рональд Рейган устроил в Белом доме прием в честь освобожденных американцев и предупредил, что международный терроризм становится главной опасностью современного мира. Впрочем, мало кто тогда отдавал себе отчет в том, какое влияние иранская революция окажет на весь мир.

Отнюдь не все иранское духовенство одобряло желание Хомейни создать теократическое государство, которым бы управляли сами священнослужители. Многим муллам достаточно было получить автономию и гарантии государственного невмешательства в религиозные дела. Они объединились вокруг аятоллы Шариат-Мадари. Они полагали, что священнослужителям не стоит брать власть — нужно в соответствии с шиитскими представлениями ждать возвращения последнего, двенадцатого имама Мохаммада ибн аль-Хасана, который шестилетним мальчиком в 874 году бесследно исчез в пещере возле столицы халифата города Самарры. Шииты верят, что он должен вернуться и избавить мир от зла.