Я полагал, что следующий день зять проведет в постели, но он в обычное время спустился в столовую. Мясного блюда к завтраку на этот раз не подали, ограничившись овощным салатом и фруктами, но зять ел с аппетитом, а в половине десятого, как всегда на электричке, поехал в министерство.

После обеда меня посетила госпожа Родительница. Я сообщил, что у зятя нелады с печенью, и попросил ее помочь.

Госпожа Родительница сказала, что, если он собрался с духом и готов ехать в Судан, все его болезни, какими бы они ни были тяжелыми, пройдут за одну ночь, будто их и не бывало, так что оснований для беспокойства нет никаких, и тут же стала ласково подбадривать сидящую рядом со мной младшую дочь. В результате я перестал волноваться за супругов и, вверившись Богу, укрепился в решимости выполнять свой собственный долг.

После этого я стал делать вид, что не обращаю на молодых никакого внимания. Однажды младшая дочь, призвав меня и сестру, поделилась с нами своими планами и надеждами.

Зять вылетает в Судан 3 августа, а она, дождавшись, пока дочь начнет ходить в новую для нее американскую школу — занятия там начинаются 5 сентября, — присоединится к нему 11 сентября. То есть я в любое время могу ехать на дачу в Каруидзаву и оставаться там до осени, они с внучкой присмотрят за домом. К тому же, раз уж им все равно придется провести лето в Токио, она может заняться ремонтом дома, ведь со времени его строительства прошло уже тридцать лет, фасад заметно обветшал, да и внутри нужны кое-какие переделки, к примеру, не мешало бы перестлать полы в ванной и в книгохранилище.

Дом действительно давно следовало покрасить, пол в книгохранилище тоже нуждался в ремонте, меня это беспокоило еще со времени болезни жены, но все никак руки не доходили. Рэйко после долгого отсутствия все эти изъяны, должно быть, сразу бросились в глаза. Она тут же позвонила в фирму, которая в свое время занималась строительством дома, и скоро пришел хорошо знакомый нам инженер.

Он сразу согласился с тем, что ремонт необходим, тогда, по его словам, дом простоит еще лет сорок, а то и пятьдесят, поскольку фундамент у него вполне надежный. Дочь высказала кое-какие свои пожелания, в частности, она хотела немного расширить ванную комнату, раз уж все равно надо было ее ремонтировать. После того как были обсуждены все детали, инженер откланялся, пообещав составить и прислать смету. Через два дня нам доставили подробную смету всех работ. Ознакомившись с ней сама, Рэйко пожелала узнать мнение сестры. Они долго обсуждали, не слишком ли размахнулись с переделками: ведь планировалось расширить ванную комнату, совместить её с умывальной, оборудовать душ и выделить место для стиральной машины.

В таких случаях я предпочитал не вмешиваться, просто давал деньги, но не принимал участия в обсуждениях, предоставляя дочерям полную свободу. В конце концов со строительной фирмой был подписан контракт о проведении ремонтных работ с условием, что все будет закончено до моего возвращения.

К тому времени я наконец закончил изучать литературу по темам, предложенным мне Богом-Родителем, и приступил к написанию новой книги, которая должна была соответствовать третьему, последнему сочинению Иоанна Богослова. Как раз закончился сезон дождей, и стало жарко, обычно я спасался от токийской жары на даче, но в этом году из-за дочки с зятем не успел вовремя уехать. К тому же наконец вышла моя книга «Милосердие Бога», рукопись которой я сдал в издательство в конце прошлого года, в связи с этим у меня возникли всякие хлопоты: надо было разослать книгу разным людям и прочее, поэтому мне пришлось задержаться в Токио.

Да и уехать один я не мог, меня всегда сопровождала дочь, которая брала на себя готовку еды и все остальные домашние заботы. Консерватория, где она преподавала, ежегодно в конце июля организовывала недельные летние курсы, поэтому обычно ей приходилось просить кого-нибудь пожить в это время со мной на даче. В этом году курсы кончались двадцать девятого июля, и она предложила, раз уж мы все равно задержались, вместе выехать в Каруидзаву тридцать первого. Я согласился, что так будет лучше всего.

Уверенности в успехе «Милосердия Бога» у меня не было. Я готовился к худшему и заранее оправдывал себя тем, что книга создана по воле Бога, а я, по существу, только записывал то, что Он мне диктовал. Однако госпожа Родительница нарочно пришла меня поздравить, она очень радовалась, и особенно тому, что книга вышла именно двадцать первого числа, в столь памятный для нее день, по ее словам, Бог-Родитель был тоже доволен, поэтому я просто не знал, куда деться от смущения.

Ориентируясь на общепринятое мнение, что на чистую литературу нет спроса, я был готов к тому, что издательство выпустит книгу малым тиражом, но первое издание вышло даже большим тиражом, чем моя предыдущая книга — «Улыбка Бога». Скоро меня известили, что первое издание было мгновенно раскуплено и издательство готово приступить к выпуску второго, причем одновременно предполагалось начать печатать дополнительный тираж «Улыбки Бога». Так что я был рад за издательство и редакторов, которые работали над книгой.

Я получил много писем: читатели, которым я вполне доверял, спешили поделиться со мной своими впечатлениями. Кроме того, на страницах ведущих газет, обычно скупых на похвалу, появились хвалебные отзывы. Мне постоянно звонили незнакомые мне люди. И все хотели знать:

— Этот юноша Ито, о котором вы пишете, вымышленное лицо?

— Нет, это реально существующий человек, — отвечал я.

— Вот здорово, тогда дайте нам его адрес.

Таких читателей оказалось порядочно, и в связи с этим у меня возникло опасение, которое должно было бы возникнуть значительно раньше. Мне следовало заранее подумать о том, что всем моим читателям необходима определенная духовная подготовка — ведь им предстояло не просто встретиться с неким человеком по имени Ито, а слушать речи госпожи Родительницы. Одновременно я понял, что допустил некоторые просчеты в своем собственном отношении к Ито: я обращался с ним как с человеком, исполняющим чрезвычайно трудную роль, ведь в моем сознании обычный двадцатитрехлетний юноша и посланец госпожи Родительницы и Бога-Родителя представляли собой единое целое.

Госпожа Родительница часто просила меня:

— Ясиро (юноша Ито) еще совсем дитя, ему не хватает подготовки, на многолюдных сборищах он может растеряться, поэтому я хочу, чтобы ты стал его опекуном, наставлял его и бранил, если надо.

Так вот когда она сказала мне это в четвертый раз, юноша Ито вдруг засобирался уходить, сказал, что ему пора на работу, потом озабоченно добавил:

— Сэнсэй, поговорите со мной как опекун.

Откровенно говоря, я ничего о нем не знал кроме того, что рассказал профессор Кодайра, когда впервые привел его ко мне. Этот юноша не слишком был мне интересен, поэтому я ни о чем его не расспрашивал. Я знал его адрес и номер телефона, поскольку они были указаны в его визитной карточке, но никогда не навещал его и плохо представлял себе, как он живет. По случайно им оброненным словам я знал, что в последнее время госпожа Родительница освободила его от дневной физической работы, что это время он тратит теперь на духовные упражнения, а по вечерам по-прежнему трудится, приходит домой всегда около двенадцати, после чего еще два-три часа занимается, поэтому на сон ему остается всего три-четыре часа, но благодаря заботам Бога он вполне бодр и на здоровье не жалуется.