– Скатертью дорога, – сказал мистер Крэкенторп. – А как Седрик – есть надежда, что он уедет обратно на свой остров завтра?

– Он пока не уезжает.

– Жаль. Что делает Эмма? Почему она не приходит меня навестить?

– Она еще не встает.

– Женщины вечно нянчатся с собой, – проворчал мистер Крэкенторп. – А вот вы – здоровая, сильная девушка, – с одобрением прибавил он. – Бегаете целый день, да?

– У меня большая физическая нагрузка, – согласилась Люси.

Старик одобрительно кивнул.

– Вы – сильная, здоровая девушка, и не думайте, что я забыл то, о чем говорил с вами раньше. Скоро вы увидите. Эмма не всегда будет устанавливать свои порядки. И не слушайте других, когда они говорят вам, будто я скупой старик. Я забочусь о своих деньгах. У меня отложен хорошенький запас, и я знаю, с кем его потрачу, когда придет время. – И он искоса хитро посмотрел на нее.

Люси поспешно вышла из комнаты, увернувшись от его цепкой руки.

Следующий поднос она отнесла Эмме.

– Ох, спасибо, Люси. Я и вправду уже совсем пришла в себя. Я проголодалась, а это хороший признак, правда?.. Дорогая, – продолжала Эмма, пока Люси пристраивала поднос к ней на колени, – я чувствую себя виноватой перед вашей тетушкой. Наверное, у вас совсем не было времени, чтобы поехать и навестить ее?

– Нет, и до сих пор нет, по правде говоря.

– Боюсь, она скучает без вас.

– О, не беспокойтесь, мисс Крэкенторп. Она понимает, какое ужасное время мы здесь переживаем.

– Вы ей звонили?

– Нет, в последнее время не звонила.

– Ну, так позвоните. Звоните ей каждый день. Старым людям так важно узнавать новости.

– Вы очень добры, – поблагодарила ее Люси.

Спускаясь вниз за следующим подносом, она почувствовала укол совести. Ее полностью поглотили сложности ухода за больными в доме, и времени на то, чтобы подумать о чем-то еще, попросту не хватало. Она решила, что позвонит мисс Марпл, как только отнесет поднос Седрику.

Теперь в доме осталась только одна медсестра, и Люси встретила ее на лестничной площадке, поздоровавшись на ходу.

Седрик, невероятно чистый и аккуратный, сидел в постели и что-то деловито писал на листах бумаги.

– Привет, Люси, – сказал он, – какое адское варево вы мне принесли сегодня? Хотел бы я, чтобы вы избавились от этой ужасной медсестры, она просто кошмар какой-то. Почему-то называет меня «мы»… «Как мы себя чувствуем сегодня утром? Мы хорошо спали? О боже, какие мы капризные, сбрасываем одеяло…» – Он изобразил изысканные интонации медсестры высоким фальцетом.

– Вы в хорошем настроении, – заметила Люси. – Чем вы заняты?

– Планами, – ответил Седрик. – Планами, что делать с этим поместьем, когда старик преставится. Здесь очень хороший участок земли, знаете ли. Я пока не решил, захочу ли сам застраивать часть его, или продам весь целиком. Очень ценная земля для промышленных целей. Дом же сгодится в качестве богоугодного заведения или школы. Не уверен, что не продам половину земли и не потрачу деньги на то, чтобы сделать со второй половиной что-нибудь вопиющее. Как вы считаете?

– Вы ее еще не получили, – сухо ответила Люси.

– Но я ее получу, – возразил Седрик. – Она не делится, как все прочее. Я получу ее полностью. И если продам за хорошую, кругленькую сумму, эти деньги будут капиталом, а не доходом, поэтому не придется платить с них налоги. Это огромные деньги. Подумайте об этом.

– Мне всегда казалось, что вы скорее презираете деньги, – сказала Люси.

– Конечно, я презираю деньги, когда их у меня нет, – ответил Седрик. – Это единственный достойный выход… Какая вы красивая девушка, Люси, – или мне так кажется потому, что я уже давно не видел красивых женщин?

– Полагаю, именно поэтому, – ответила Люси.

– Все еще заняты тем, что приводите в порядок всё и всех?

– Вас, кажется, кто-то уже привел в порядок, – сказала Люси, глядя на него.

– Это та проклятая медсестра, – с чувством произнес Седрик. – Они уже провели дознание по делу Альфреда? Что произошло?

– Его отложили, – ответила Люси.

– Полицейские что-то скрывают. Это массовое отравление вызывает настороженность, правда? Я имею в виду, психологически, не говоря о более очевидных аспектах… Будьте поосторожнее, моя милая, – прибавил он.

– Я осторожна, – сказала Люси.

– А юный Александр уже уехал в школу?

– Я думаю, он еще у Стоддарт-Уэстов. По-моему, занятия в школе начинаются послезавтра.

Перед тем как самой сесть за еду, Люси пошла к телефону и позвонила мисс Марпл.

– Мне так жаль, что я не смогла приехать, но я была очень занята.

– Конечно, дорогая, конечно. Кроме того, пока ничего нельзя сделать. Нам придется подождать.

– Да, но чего мы ждем?

– Элспет Макгилликадди должна скоро вернуться домой, – сказала мисс Марпл. – Я написала, чтобы она сейчас же возвращалась самолетом. Сказала, что это ее долг. Поэтому не слишком беспокойтесь, моя дорогая. – Голос ее был добрым и ободряющим.

– Вы не думаете… – начала Люси, потом умолкла.

– Что будут еще смерти? О, надеюсь, нет, дорогая. Но ведь никогда не знаешь, правда? Когда действует по-настоящему порочный человек. А здесь действует очень порочный человек.

– Или безумный, – сказала Люси.

– Конечно, я знаю, что так смотрят на это современные люди. Сама я с этим не согласна.

Люси повесила трубку, прошла на кухню и взяла свой поднос с едой. Миссис Киддер уже сняла фартук и собиралась уходить.

– Надеюсь, с вами все будет в порядке, мисс? – с сочувствием спросила она.

– Разумеется, со мной все будет в порядке, – резко ответила Люси.

Она отнесла свой поднос не в большую мрачную столовую, а в маленький кабинет. Девушка как раз заканчивала есть, когда открылась дверь и вошел Брайан Истли.

– Привет, – сказала Люси, – вот неожиданность!

– Наверное, – ответил Брайан. – Как все?

– О, гораздо лучше. Гарольд возвращается в Лондон.

– Что вы обо всем этом думаете? Это действительно был мышьяк?

– Несомненно, – ответила Люси.

– В газетах еще ничего об этом не писали.

– Нет, думаю, полицейские пока держат это в тайне.

– Кто-то, должно быть, имел что-то против этой семьи, – сказал Брайан. – Кто мог прокрасться в дом и подсыпать что-то в еду?

– Полагаю, я – самый вероятный кандидат, – сказала Люси.

Брайан с тревогой посмотрел на нее.

– Но ведь вы этого не делали? – спросил он, казалось, слегка шокированный.