Прежде всего надо любой ценой перевести скованные за спиной руки вперед, твердил он как заклинание. Старый сыскарь Медников несколько раз показывал ему, как это делается. Новицкий пробовал и сам – только тогда у него не была сломана ключица…

Он сел на кисти, и, поочередно переваливаясь с боку на бок, пропустил скованные руки под ягодицами. Посидел неподвижно, пережидая, пока перед глазами перестанут вращаться ярко-оранжевые круги. Потом согнул ноги в коленях, наклонился вперед – и на мгновение, услышав, как трутся друг о друга концы сломанной ключицы, выключился.

Придя в себя, Новицкий страшно перепугался, что был без сознания слишком долго. Стараясь не прислушиваться к трению половинок сломанной кости, вытащил из «кольца» скованных рук сначала одну ногу, потом вторую. Теперь скованные руки оказались впереди. Первым делом он выдрал изо рта вонючий кляп.

Теперь можно осторожно встать на колени. Изогнувшись так, что перед глазами опять закрутились огненные круги, Новицкий сумел запустить пальцы левой руки в правый жилетный кармашек – слава богу, ключ от наручников не выпал, оказался на месте!

Замок левого браслета тихо щелкнул и раскрылся. Дальше дело пошло быстрее. Новицкий освободился от одних наручников, затем от других.

Поднимаясь на ноги, сквозь шум стучащей в ушах крови он услышал далекие голоса. Он сдернул тряпку, принятую им за платье и бросил ее на палубу: в темноте сойдет за лежащего человека.

Всмотрелся вперед, но поначалу ничего не увидел – перед глазами все плыло. Поднял непослушные пальцы, с силой прижал их к углам глаз – зрение немного прояснилось. Но надо идти вперед, встретить Витте как можно ближе к освещенному участку палубы. Если старый дурень примет записку за чистую монету и помчится на выручку один, этот гад может и не довести его до конца…

Новицкий стал пробираться вперед между крутыми боками шлюпок и фальшбортом, задевая за что-то плечами и подвывая от боли. Осторожно выглянул в щель между шлюпками и замер. Совсем близко, под последним горящим фонарем, он увидел Витте, шедшего в его сторону со встревоженным лицом. Сразу за ним, почти вплотную, шел убийца в темном плаще и широкополой шляпе. Правую руку он держал под полой плаща и что-то быстро говорил вполголоса. Сзади, отстав шагов на пять, семенил камердинер Матвей – Новицкий успел заметить его широко раскрытые от страха глаза и шепчущий рот.

Новицкий ухватил наручники за один браслет – это было его единственное оружие. Поднял над головой, пропустил мимо себя Витте и что было силы хлестнул наручниками по лицу убийцы, уже доставшего револьвер.

Ют вскрикнул, закрыл лицо руками – не выпустив, впрочем, револьвера. Зарычав зверем, Новицкий ударил его еще раз, попал по пальцам, заставил выронить оружие.

Время словно замерло, все вокруг замедлилось. Подхватив слабеющей правой рукой другой конец наручников, Новицкий набросил их на шею врага, сжал и потянул на себя, рванул к фальшборту. Навалился на врага изо всех сил, толкая его через ограждение руками и коленями.

Ют каким-то чудом извернулся, и теперь противники боролись лицом к лицу. Ют лягался, царапал лицо Новицкого. Не уворачиваясь и только рыча, тот вцепился одной рукой в волосы убийцы, задрал ему голову и бил наручниками по горлу, не переставая давить всем телом. Скрюченные пальцы убийцы рвали и царапали его лицо, пытались добраться до глаз – Новицкий лишь мотал головой и продолжал давить на противника всем телом. Вот ноги Юта оторвались от палубы и замолотили воздух, он отчаянно пытался сползти на палубу, не дать скинуть себя за борт, мертво вцепился в одежду Новицкого.

Оцепеневший от ужаса Витте, не в силах двинуться, смотрел на смертельную схватку в двух шагах от себя, и рванулся вперед только тогда, когда оба тела, не разжимая объятий, рухнули за борт. Руки Сергея Юльевича схватили воздух. Забыв о своем страхе перед морской пучиной, Витте перегнулся через фальшборт, пытаясь рассмотреть в кромешной тьме хоть что-то.

В отчаянии он обернулся, схватил за воротник быстро крестящегося Матвея, закричал:

– Надо остановить пароход! Скорее!

Поняв, что от Матвея толку мало, Витте оттолкнул его и побежал к трапу на верхнюю палубу, крича: «Человек за бортом!» Но палуба была пуста – лишь где-то вдали горели иллюминаторы капитанского мостика. Витте бросился туда, ворвался на мостик, закричал в лицо ошеломленному вахтенному офицеру:

– Остановите пароход! Человек за бортом! Новицкий за бортом, слышите!?

Вахтенный моментально перевел ручку машинного телеграфа с «полного» на «малый ход» и включил ревун, перекрывший звуки играющего в салоне двумя палубами ниже оркестра. Рулевой завертел штурвал, и лайнер-гигант, чуть сбавивший ход, начал плавный разворот. Серое море осветили десятки прожекторов…

Но все было напрасно…

Шанхай

В Pujiang Hotel, где со всеми возможными удобствами поселился прибывший из Токио господин Осама, Агасфер отправился в сопровождении охранника банка, захватив с собой почти все добытые им в Шанхае документы. Бумаги еле поместились в двух больших саквояжах.

Осама встретил Агасфера сдержанно. Бросив взгляд на туго набитые саквояжи, чуть приподнял брови:

– Вы не теряли времени даром, Берг! А с учетом тотального наблюдения за вами, устроенного консулом Одагири и его подручными, сработали весьма продуктивно.

– Вы знаете про тотальное наблюдение, Осама-сан?

– Я читал консульские отчеты про систему наблюдения, организованную могучей пятеркой в Шанхае. Было бы удивительно, если приехавший из Токио ревизор остался бы без «присмотра». А как вам удалось вырваться из лап Безухого, Берг? Депеша от Одагири о вашем захвате китайской бандой была просто отчаянной. Признаться, я и не чаял увидеть вас живым…

– Это было спланированным риском, Осама-сан. Я знал, что Безухий был весьма расстроен тем, что пятерка Одагири и прикормленная им банда Доктора Суть Янсена собирает с Шанхая все «сливки» и искал союзников для борьбы с ним. Он искал союзников даже в Российском консульстве – при всей его ненависти к русским. Так что меня не должны были убить сразу. Второй момент: с большой долей вероятности консул должен был попытаться меня отбить у Безухого. Во всяком случае, создать такую видимость, – поправился Агасфер. – Не удивлюсь, если при стычке китайских банд меня подстрелили бы – чисто «случайно», разумеется! В этом случае Одагири одним выстрелом взял бы сразу двух зайцев: оправдался перед Токио и заодно избавился бы от назойливого ревизора. Поэтому, когда началась перестрелка между бандитами, я сразу перешел на сторону Безухого Ху. И тем самым заслужил его доверие.

– Тем не менее это было весьма рискованно с вашей стороны, Берг. С учетом важности порученной вам миссии, вы не имели права так рисковать – во всяком случае, без предварительной консультации со мной.

Агасфер вздохнул:

– Сама моя поездка в Шанхай была рискованной, Осама-сан. А что до Безухого… Полагаю, что полученная от него информация стоила риска.