Пространство зала содрогнулось.

Лаврик засмеялся, чувствуя себя всесильным и неуязвимым.

— Прощай, полковник. Вряд ли мы еще увидимся. Лиля, бросай своего недоделанного мужа и пошли со мной. Обещаю массу впечатлений. Многомерные пространства и времена и все такое прочее…

Кирилл шагнул к нему, нагнув голову.

Лаврик снова ухмыльнулся, покачал пальцем.

— Не надо меня останавливать, Кирилл Иванович, я не мальчишка и кое-чем владею, чего нет у тебя. Едва ли ты устоишь против ПН, это уже уровень МОР-технологий. Прикажу — ПН тебя в порошок сотрет.

— Не мешай ему, Кир, — быстро проговорила Лилия. — Вспомни правило «трех Д».

Лаврик посмотрел на нее задумчиво, качнул головой.

— Нехорошо говоришь, сударыня. Правило «трех Д» — дай дорогу дураку? Так вот я не дурак…

Откуда-то вдруг послышался стеклянный звон, словно на пол упала и разбилась рюмка, и в помещение ворвался капитан Утолин с необычного вида пистолетом в руке.

Лаврик изменился в лице, взмахнул рукой, и прозрачно-черный столб «прорехи в реальности» исчез вместе с ним. Стены и пол гостиной перестали дергаться и плыть, успокоились. Трое людей молча смотрели на то место, где только что находился компьютерщик.

— Однако не успел, — хладнокровно сказал Утолин, опуская пистолет. — Не думал, что Лаврик решится бежать один. Между прочим, пора и нам уходить. Похоже, нас вычислили.

— СНОС?

— Программа СНОС дошла до своего предела и ликвидирована. Ее теперь заменит охотничий Пес, программа более высокого уровня, для которого наши защитные гипертексты не помеха.

Утолин спрятал пистолет (стоппер, вспомнил Кирилл) и подошел к сумке на полу гостиной, на которой сиротливо лежал земной ноутбук. Порылся в сумке, достал белую пластиковую коробку и вынул из нее дискету.

— К счастью, я догадался скопировать файл ПН, это пока единственный гарант нашей свободы. Попробуем отыскать Лаврентия, он мне еще нужен.

— Зачем?

— Лаврик — единственный, кто может довести ПН до ума.

— Он сказал, что знает, как это сделать.

— Тем более. Если он ушел на Землю, мы его быстро отыщем.

— По-моему, он говорил о «следующем» слое Гиперсети, более «высоком».

— Заглянем и туда, у нас имеются кое-какие тихие методы подглядывания за операторами высших порядков.

Кирилл улыбнулся.

— Где-то я слышал афоризм: не стоит забывать, что и бактерии разглядывают нас с той стороны микроскопа.

— По большому счету это так и есть.

Из коридора донесся еще один звон «разбитого стеклянного бокала», и в гостиную вошел оператор иезода Диаблинга, одетый в свой обычный костюм-трико, мускулистый, сильный на вид, блестящеголовый. На его красивом мужественном лице с выпуклыми надбровными дугами нельзя было прочитать ничего, кроме флегматичного безразличия.

— Вам надо немедленно уходить! Я не хочу рисковать своим положением и жизнью.

— Без претензий, — кивнул Ювинга-Утолин. — Сейчас мы поищем нашего сбежавшего дружка и уйдем.

Он направился к центру зала, где все еще стояли кресла и висел в воздухе прозрачный лист с напитками. Диаблинга догнал его, что-то сказал. Они заспорили, судя по жестикуляции и мимике, но ни одного слова свидетели их разговора не услышали. Использовалась, очевидно, мыслепередача. Затем Диаблинга оглянулся на гостей и исчез.

Утолин тоже оглянулся, махнул рукой:

— Не отставайте.

Кирилл и Лилия приблизились к нему, и тотчас же вокруг них сгустилась непрозрачная серая дымка, знакомая мягкая сила подхватила всех троих и вынесла в зал управления «замком» прямо к «букету» задатчика.

Утолин подошел к нему, выдернул из пучка светящихся усов один с шариком на конце, воткнул в рот — впечатление было такое, будто он его проглотил. Тотчас же перед ним сформировался лист зеркальной субстанции шириной в полтора и длиной в два метра. «Зеркало» приобрело синеватый оттенок, отражение Утолина в нем растаяло, и на гладком синем листе проступил сложный рисунок, напоминающий узор из разной формы снежинок. Утолин вынул изо рта шарик на конце усика, воткнул его в висок, постоял так несколько секунд и с треском вонзил шарик в «зеркало».

Рисунок снежинок стал изменяться, многие из них расплылись в туманные облачка, одна из оставшихся увеличилась в размерах, стала приближаться, пока все поле необычного экрана не заняла сияющая ворсинка, которая распалась сначала на волокна, затем на гроздья искр и светящиеся вихрики и спирали. Это были галактики и их скопления.

Но вот и галактики распались на звезды. Приблизилась яркая желтая звезда, вокруг которой обозначились пятнышки планет.

— Солнечная система? — робко прошептала Лилия.

Утолин оглянулся.

— Да, это ваша планетная система. Я включил поисковую программу иезода, у Диаблинги есть отдельный канал для таких развлечений. Если Лаврик на Земле, программа его обнаружит. А теперь поговорим о главном. — Капитан отошел от задатчика с «зеркалом» и сел на выскочившее из пола кресло. — Присаживайтесь, в ногах правды нет. У нас есть пара минут.

Напротив Утолина выросли еще два кожаных с виду кресла.

— Почему все-таки ты нам помогаешь? — спросил Кирилл, не торопясь садиться. — Ведь ты уже дома.

— К сожалению, я тоже попал в список программы ограничения, — спокойно ответил капитан. — Кому-то сильно не понравилась моя самостоятельность, а более всего инициатива по спасению Фигуры Влияния в вашей реальности. Моя физическая оболочка уничтожена. Теперь я зависим от всех волевых файлов так же, как и вы. Придется идти с вами дальше.

— Куда дальше?

— Вот об этом я и хотел поговорить. О существовании Гиперсети вы уже знаете, но о том, кто ее создал и для каких целей, едва ли догадываетесь. Даже я не знаю точно, а только предполагаю, хотя и обладаю приличным запасом криптоданных.

— Разве Гиперсеть создал не Творец Вселенной? — вяло поинтересовалась Лилия, взглядом предлагая Кириллу сесть.

— Творец, — согласился Утолин. — Но, скажем так, не первый! Изначально Первый создал Великое Сосредоточение… — Капитан пошевелил пальцами, подыскивая слова. — Назовем это Первозамыслом или Задатчиком Базовой Программы Реализации Первозамысла. Это еще не Вселенная, а Центр Управления ее Реализацией. Понимаете?

— Компьютер, что ли? — хмыкнул Кирилл.

— Называть можно как угодно, суть одна: Создатель запустил свой «компьютер», и тот из немыслимого и необъяснимого состояния сотворил Нулевую, или Фундаментальную Реальность.

— Допустим. Что из этого следует?