будто умелый фокусник, и показывает средний пальчик. Зря она нарывается и ввязывается в недетские игры, хотя… Хотя… С Осборн весело.

Мы обмениваемся только нам понятными взглядами: ее говорит «Пошел ты», мой — «Посмотрим, где окажется этот пальчик».

Больше никто не возвращается к теме про «аттракционы» и непринужденно болтают о моментах, связанных с группой. Я скучающе иногда вклиниваюсь в разговор, но чаще смотрю на потолок или спину Ливии, ощущая, как натягивается внутри струна и обжигает вены. Браун иногда предупреждающе посматривает в нашу сторону, но я веду себя вполне сносно. Эта гипер-опека скоро доконает.

Осборн рассказывает о работе в Нью-Йорке, а я впитываю ее цветочный аромат, тепло и нежный голос. Если бы мы были одни… Думаю слишком хаотично, воображая нереальные вещи. Ливия странно влияет, снова вызывает бурю противоречивых чувств и моментально врывается в мой застывший мир. Ослепительный свет так и норовит пробить стены и вторгнуться на чужие земли, захватить неизведанные территории. Накатывает меланхолия, смешивается с раздражением, превращаясь в потребность избавиться от нежеланных эмоций.

Выхожу на улицу и устремляю взгляд в ночное небо. Белый пух кружится, оседая на землю, путается в моих волосах и тает на пальцах. Тонкая сизая нить скользит в медленном танце и растворяется в темноте. Я неспешно курю, когда слышу странный звук, шуршание и злобное «Черт». Опускаю глаза вниз и сдерживаю хохот.

— Ого, ты уже у моих ног, Осборн? Быстро сдалась, — смотрю насмешливо на распластавшуюся девушку, протягивая руку, но, конечно, никто не принимает помощь.

Ливия, кряхтя, пытается встать, но снова садится задницей в снег и забавно ругается. Наблюдаю за ее провальными попытками оказаться в вертикальном положении, пока кто-то гордо отказывается и еще раз неудачно приземляется на мягкое местечко. Без спроса подхватываю и прижимаю к себе упирающуюся Осборн, разглядывая пунцовые щеки и блестящие карие глаза.

— Что у тебя с координацией? — принюхиваюсь, специально наклоняясь ближе, и ненароком смотрю на приоткрытые губы. — Ты же не пила.

— Убери руки, — сердито проговаривает Ливия, отклоняя голову назад.

— Ты уверена? — выгибаю бровь и нахально ухмыляюсь, бесцеремонно опуская руку ниже поясницы. Осборн яростно толкает в грудь, поскальзывается и, эпично размахивая руками, падает. Смех прорывается и звенит в ночной тишине, нарушая вальс снежинок. Опускаюсь на корточки рядом со «звездой», видя, как в карих глазах вспыхивают искры негодования.

— Слушай… я знаю, что моя сексуальность сражает на повал, но столько раз к моим ногам еще никто не падал.

— Иди в жопу, — шипит разгневанная девушка и принимает сидячее положение.

— В моем присутствии отказывает даже моторика, — подкалываю ее, удовлетворенно усмехаясь.

Из гаража выходит Джинет, удивленно таращась на необычную картину.

— Вы куда пропали?

Осборн снова неуклюже поднимается, ойкает и оседает обратно.

— Кажется, кто-то ногу подвернул, — вопросительно смотрю на Ливию, безмолвно говоря «Не упрямься, давай помогу». Слышу тяжелый раздраженный вздох и закидываю ее руку себе на плечо, потешаясь, что она бы точно выиграла Олимпиаду по фигурному катанию.

— Так что случилось? — озабоченно спрашивает Браун, когда мы заходим в гараж, и я осторожно усаживаю Ливию на диван. Снимаю сапоги и щупаю аккуратно ноги колючки, глядя снизу вверх на ее раскрасневшееся от мороза и злости лицо.

— Скорее всего, растяжение, — оглашаю вердикт, не убирая руку с правой лодыжки. — Надо бы еще твой зад проверить, вдруг там тоже растяжения. Он точно посинел от такого количества падений.

— Спасибо за помощь, — сухо произносит Осборн, не оценивая шутку, и обувает сапоги. — Ребят, я в отель. Увидимся завтра, как договорились.

— Зачем в отель? Ты можешь остановиться у меня, комнат достаточно, в доме только обслуживающий персонал, — предлагает Эванс и Джи согласно кивает.

— Точно, не выдумывай ерунды.

— О нет, спасибо, ребят, но у меня там вещи.

— Я как раз еду домой и подвезу Ливию, — с вызовом смотрю на Осборн, думая, что она даст заднюю, но девушка молча принимает его. Удивляет ее сдержанность и отстраненность, она просто бьет сегодня все рекорды по игнорированию.

— Ага, только не факт, что в отель, — шутит драммер, отлипая от телефона на несколько секунд.

— Шемми, занимайся лучше своей актрисулькой, — подстегиваю друга, но тот только тычет в ответ средний палец и одними губами проговаривает «иди нахер».

— Лив, мы можем тебя подвезти… — с сомнением посматривает на меня мамочка Браун.

— Так, народ, харэ вам уже, — еле сдерживаюсь и лезу в разговор, потому что уже берет раздражение и злость. Чего они трясутся над Ливией, как курица-наседка над цыплятами? — Красная Шапочка прибудет как положено в нужное место.

— Прозвучало очень сомнительно, — фыркает Райт.

— Учитывая то, что она едет с Серым Волком, — ржет Шемми, и я посылаю ему красноречивый жест.

— Бля, да ну… Достали, — если сейчас не уйду, вечер закончится скандалом. — Всем покеда. Если надумаешь, жду в машине, — обращаюсь к Ливии, бросая взгляд типа «Слабо?». Все-таки интересно, рискнет или нет.

Опираюсь спиной о машину и выкуриваю сигарету, когда из гаража появляется прихрамывающая закутанная в объемный шарф Осборн. Двигаюсь к ней, чтобы помочь, но она корчит такую героическую моську, что я только хмыкаю и услужливо открываю пассажирскую дверь.

— Удивительно, ты преодолела три метра и не на… — кашляю, заглядывая в нахмуренное лицо, и давлюсь ржачем.

Девушка называет адрес и отворачивается, пресекая любые попытки пообщаться и выйти на контакт. Херова снежная королевна. Ну, ничего, и не такие ледышки таяли.

— Странно, что ты не вылила снова пиво, — вспоминаю тот эпизод и удовлетворенное выражение Осборн, будто она вечность ждала, чтобы совершить этот храбрый поступок.

Нет, признаю, все же было весьма неожиданно, хотя я находился в том состоянии, когда на любые слова и действия плевать. Поэтому не очень впечатлился. Только помню, как выслушал речь о «правильном, уважительном» отношении к женскому полу от Джинет; как по-ублюдски поступил, опуская Ливию до уровня обычной подстилки. Да ни хрена они не знают! Они не знают, что Осборн, как шпионский солдат пробирается в закоулки души, выуживая то, что я забываю гребаные годы! А я не хочу мариноваться и ностальгировать по неудачному прошлому, рассказывая, как плохо поступили родители и бросили маленького Габриэля. Это никак не стереть из мемуаров памяти, только сжечь. Да, я поступил как конченная обдолбанная мразина, но это, черт возьми, не их дело! Осборн должна понять, что не будет конфетно-букетного периода, романтики и свиданий а-ля «держаться за руки на закате». Затем Эванс приехал и сказал, что я просто тупой мудак, раз упускаю такую девушку, как Ливия. Я ответил, что ей очень повезло не связываться с таким долбанутым уродом — нервы