и Лоды. Но вместо привлечения к ответственности, заключения в Тауэр и смертной казни, постигших министров 1640 года, министры 1880-го были награждены новыми орденами и титулами.

Живи Томас Уэнтворт, граф Страффорд, в наше время, его голова не скатилась бы на эшафоте под секирою палача, а была бы украшена еще и новою короною — герцогскою. Лод же, наверное, удостоился бы причисления к лику святых, потому что лишней земной почести для него, как архиепископа, в Англии уже не оставалось.

Как только Кар£ благополучно проводил свою жену за море, он сам поспешил в Иорк, где, окруженный толпой местных усердных сторонников, начал проявлять некоторую деятельность. В настоящее время столицы севера и юга переменились характерами. При Карле Иорк был наполни врагами свободы, а Лондон — ее друзьями; в наши дни Иорк поднялся на вершину свободолюбия, между тем как Лондон тонет в липкой тине беспросветного рабства.

Перемену эту нетрудно объяснить. Живущие в королевских столицах ближе к источнику нравственной заразы. Там царит кумовство и сватовство; там каждый жалкий писака может найти себе покровительство, поощрение и успех, там развращающее влияние современной финансовой системы питает целый сонм биржевых игроков, учредителей дутых акционерных обществ, торговых мошенников и всякого рода трутней, живущих на чужой счет. И компания таких лиц сменила собою тех честных купцов и ремесленников, которые в золотые дни парламента по справедливости заняли господствующее положение в стране…

Разошедшись с парламентом, Карл внял сладким голосам окружавших его Гертфордов и Дигби, напевавших ему, что его королевское достоинство требует победоносной борьбы с мятежным собранием. Король стал готовиться к этой борьбе, принимать меры для своей безопасности, рассылать по всей стране полутребования-полупросьбы о ссуде ему денег и придумывать разные другие способы добывания средств для борьбы.

Как мы видели, одним из его агентов по сбору денег в частную казну короля был сэр Джон Уинтор, придворный сановник и частный секретарь королевы. Этот ловкий проходимец отлично умел устраивать свои делишки, расстраивая чужие дела. Получив в бесконтрольное управление богатейшую лесную и углекопную область — Форест, он построил себе близ Лиднея обширный дом, названный им «Белым». В настоящее время этот дом уже не существует, потому что сам сэр Джон был вынужден предать его огню, но место, на котором он стоял, до сих пор слывет под названием «Белого дома». Когда двор покинул Лондон, сэр Джон засел в своем новом доме и, предвидя близкую грозу, привел его в состояние обороны.

Первые зловещие раскаты этой грозы послышались ему, когда вернулся из Холлимида Реджинальд Тревор и передал ему, что там произошло. Но сэр Джон был человеком, привыкшим управлять своими чувствами и поступками. Он никогда ничего не делал сгоряча и тщательно обдумывал каждое свое решение. Не вспылил он и теперь, как можно было ожидать, а спокойно выслушал доклад Реджинальда и сказал:

— Не волнуйтесь, капитан Тревор, из-за того, что говорит или делает Эмброз Поуэль. В свое время он за все ответит. В настоящее время я озабочен главным образом усилением нашего небольшого гарнизона и пригласил к себе еще одного офицера, который прибудет завтра или послезавтра. Это полковник Томас Ленсфорд.

— А! Очень приятно слышать, — заметил Реджинальд. — Ведь под его начальством я и состоял в нашей северной экспедиции.

— Ах да, в самом деле, я и забыл! — воскликнул сэр Джон. — Ну так вот он приведет с собой десятка два надежных людей, и когда отдохнет и пооглядится здесь, тогда вам можно будет вместе с ним сделать новый визит холлимидскому ослушнику. Во всяком случае мы так или иначе заставим его раскаяться в своих словах и в своем дерзком поступке. Получим с него и деньги в полной сумме, требуемой королем. Если этот бунтарь не отдаст добром, мы возьмем силою.

Реджинальд Тревор умолчал о том, что в доме «ослушника» и «бунтаря» есть нечто, ради чего он желал бы, чтобы этого дома не трогали. Впрочем, в эту минуту, когда сердце его было полно горечи, он старался не думать о том, что угрожало хозяевам Холлимида. Молодой человек устремил все свои помыслы на предстоящее прибытие полковника Ленсфорда, которого хотя и не любил, но ценил как доброго товарища в попойках и разного рода веселых развлечениях…

Глава X

СОКОЛИНАЯ ОХОТА

Дней десять спустя после описанных событий в Холлимиде происходила соколиная охота. Несмотря на свои мирные наклонности, Эмброз Поуэль не был противником полевых спортов, лишь бы только они не сопровождались излишней жестокостью. Сам он ни в каких охотах не принимал активного участия, но дочерям позволял развлекаться. Старшая дочь была страстная любительница соколиной охоты, а младшая интересовалась этим умереннее, и, кажется, больше лишь потому, что тогда было принято и дамам увлекаться этим развлечением.

Общество состояло из Сабрины, Веги, сэра Ричарда Уольвейна и Юстеса Тревора. Последний до сих пор все еще гостил в Холлимиде. Он находился там в качестве раненого, нуждающегося в уходе. Что же касается вопроса, почему и сэр Ричард все еще не возвратился под родительский кров в Эбергевенни, то на это дадут ответ последующие события.

Местом охоты выбрано было болотце с большими лужами и тоненьким ручейком, струившимся среди кочек. В лужах охотилось за лягушками и другою болотною тварью множество пернатой дичи: цапли, утки, глухари и прочее.

Соколов было два. Когда из болота поднялась цапля, очевидно стремившаяся в свое гнездо, с соколов были сняты шапочки и обе птицы, звеня бубенчиками и таща за собою путла, стрелою понеслись вверх за обреченной добычей.

Приближаясь к цапле, соколы стали делать круги, намереваясь атаковать ее с двух сторон. Испустив крик испуга, цапля поспешила выбросить содержимое своего зоба, чтобы облегчить себя, и попыталась подняться выше своих врагов. Но соколы быстро задвигали крыльями и, летя концентрическими кругами, опередили ее. Затем тот, который был старшим, достигнув нужной ему высоты, как бы замер на мгновение, а затем вдруг ринулся вниз на добычу.

Но этот маневр ему не удался. Цаплю трудно взять с первого раза. Неуклюжая и неповоротливая на вид, на самом деле она обладает удивительным искусством делать неожиданные повороты и