– Я понял тебя. Хорошо, забирай, – кивнул Родезия.

Он слегка наклонился, медленно поставил кейс и разжал пальцы левой руки: крышка тут же распахнулась, и банковские упаковки посыпались на землю.

– А, черт! – Специалист непроизвольно подался вперед, инстинктивно протягивая руку к деньгам. К СВОИМ деньгам!

Воспользовавшись этим, Родезия рывком сорвал со шнурка так и болтавшийся у него на шее фотоаппарат-мыльницу и запустил ею в голову «учителя». Специалист вскрикнул от боли и, выронив пистолет, обеими руками схватился за лицо. Его ладони мгновенно стали набираться кровью, что немудрено: вместо фотопленки внутренность «мыльницы» Стуруа плотно заполнил свинцовыми шариками. Получившийся самопальный кистень был его собственным изобретением, не раз выручавшим Стаса во всевозможных переделках.

Окончательно вырубив Специалиста, Родезия торопливо принялся укладывать деньги обратно. Он нервничал и злился, потому что упаковки никак не желали утрамбовываться и, соответственно, замок не защелкивался. Но в конце концов ему удалось запихать всё, кроме нескольких пачек, которые он красивым жестом просто отшвырнул в сторону.

Проанализировав свою ошибку с зеркалом, Водкин просочился за убежавшими в подсобное помещение Родезией и Специалистом только минут через пять. Поблуждав немного по закоулкам, он уткнулся в открытый шкаф со снедью. Здесь внимание Водкина привлекли заморские фрукты фиолетового цвета. Раньше он таких никогда не видел.

– Из Африки? – спросил у молодого повара.

– Из Африки, – спокойно ответил тот.

– Слушай, тут у нас один кекс из Африки бродит… Он куда сбежал?

– В дверь. – Повар показал рукой на черный ход. Водкин прихватил фрукт и аккуратно вышел во двор, где никого не увидел. Но зато увидел кое-что. Этим «кое-что» оказались: немалая лужица крови, явно недавно пролитой, и три упаковки североамериканской валюты.

– Да-а, дела-а! – задумчиво почесал в протертой о зеркало башке Водкин. – Африка – страна контрастов.

– Слышь, это чего тут у тебя такое? – подпрыгнул со спины Сеня.

– Не мешай. Видишь: стою, анализирую.

– А где исполняющий обязанности нашего начальника?

– Ушел, наверное. – Водкин махнул в сторону лужицы.

– А что за деньги?

– Наверное, это он нам гонорар оставил. За хорошую работу.

– Думаешь?

– Конечно. Пачек ведь ровно три.

– А что, нормальный мужик попался! Не жмот, по крайней мере.

– Эт-точно!.. Слушай, где там Загрудный копается? Надо же пойти, как-то это дело… того…

– Раз надо – пошли. Он сам нас найдет.

– Полагаешь?

– В шесть сек! – убежденно подтвердил Сеня. – Он же сыщик!..

Большая Невка

Несмотря на стоявший на дворе август, речная вода оказалась неприятно холодной. Впрочем, ничего удивительного: Нева «питается» водой из глубокого Ладожского озера, которое просто не успевает прогреться за лето. Во рту было мерзко – всплывая на поверхность, Иван наглотался мазута и прочей дряни и теперь постоянно отплевывался.

Плыть с папкой в руке да еще с обожженной ладонью было крайне неудобно. Вдобавок – плыть в одежде. Лямка сто раз пожалел, что не снял хотя бы кроссовки. Сейчас они, словно чугунные, тянули его ко дну. Где именно в этой части набережной расположен ближайший спуск к воде, Иван не знал, поэтому чисто механически грёб на выбранный в качестве ориентира крейсер революции. А от моста до «Авроры» навскидку было метров двести.

Краем глаза Лямка видел, что наверху, за гранитом набережной, притормаживают-толпятся многочисленнные зеваки. Скорее всего, наблюдатели разделилась на два лагеря: одни считали его психом, другие – алкоголиком. Где-то среди них наверняка металась и Ольховская, но Лямка ее не видел. Ему вообще трудно было задирать голову так высоко. К тому же очень скоро он обессилел – пловец из Ивана был, как поплавок из топора, хотя практически всю жизнь он и провел на Волге. Ничего не попишешь – представитель поколения «ботаников»!

Наконец, Лямке удалось дотащиться до ближайшего, сугубо бутафорского бакена «Авроры»,[8]на который он и водрузил порядком опостылевшую папку. Знать бы еще, что там? Может, и не было особого смысла сигать за ней в холодную и грязную невскую воду? Теперь, когда у него наконец оказалась свободной и вторая рука, Иван получил возможность более пристально всмотреться. И, наконец, разглядел Ольховскую: та пыталась прорваться на «Аврору», а несущий вахту в своей будочке матросик, судя по всему, категорически не давал ей этого сделать. Туристов на палубе крейсера почему-то не наблюдалось. Ну да оно и к лучшему: подвернуться под горячую руку доморощенному папарацци-любителю и после увидеть изображение себя любимого, барахтающегося в Неве, на какой-нибудь «Фонтанке.ру», а то и в газете, Лямке абсолютно не климатило.

Иван решил помахать Полине рукой: пусть поймет, что за него волноваться не стоит. С этой целью он попытался ухватиться за стальной канат, ведущий от бакена к борту корабля. Но течение сносило, и ему всякий раз не хватало буквально каких-то нескольких сантиметров. Отчаявшись в своих попытках, Лямка подпрыгнул, «оттолкнувшись от воды», и все-таки умудрился зацепиться за канат кончиками пальцев левой руки. Вот только в результате этого маневра жуткая боль судорогой прокатилась снизу вверх по всему телу – это холоднющая вода свела его «толчковую правую».

Из школьного курса ОБЖ Иван смутно помнил, что в подобных случаях главное – не паниковать, постараться дотянуться до ступни и, взявшись за пальцы сведенной ноги, с усилием тянуть ступню на себя. Но вот о том, прокатит ли такой фокус с человеком, решившим поплавать, не снимая кроссовок, в учебнике ничего не сообщалось…

Петроградская набережная, 2

– Женщина, я же вам говорю: в музее санитарный день, потому что завтра прибывает лично товарищ главком. Пускать на судно строго воспрещается. Идет уборка.

Бритый и лопоухий нахимовец Ерёмин с большим трудом сдерживал натиск рвущейся на абордаж «Авроры» Ольховский. Ерёмин был круглым отличником по учебе и полным дебилом по жизни. Таких на флоте не уважают в принципе и при первой возможности бьют. Практика показывает, что второе порой помогает. Но Ерёмина не били – у него папа. Большой человек в службе тылового обеспечения.

– Слушай, ты, моряк вразвалочку, иди к черту! Разуй глаза – у тебя человек за бортом. Ты ему круги швырять обязан, а не стоять здесь, как китайский болванчик, и ушами хлопать.

– Не положено. Вызывайте МЧС.

– Да пока твоё МЧС приедет, он сто раз утонуть может!

– Без приказа не могу.