Другим апостолом благопристойности, завербованным для дела, было правительство Южной Африки, которое направило 200 тысяч фунтов боеприпасов лидеру контрас Эдену Пасторе [105].

К тому времени, когда война в Никарагуа начала медленно стихать и подходить к предварительному завершению в течение 1988–1989 годов, навязчивая идея администрации Рейгана по отношению к сандинистам вдохновила как официальные, так и неофициальные группы овладевать тактикой поддержания постоянного потока финансирования, вооружений и другой помощи контрас. Для этого практиковалось: налаживание связей с другими ближневосточными и латиноамериканскими террористами, регулярная контрабанда наркотиков различными невообразимыми путями, отмывание денег, растрата американского правительственного финансирования, лжесвидетельства, воспрепятствование осуществлению правосудия, нападения на офисы американских диссидентов, тайная пропаганда против внутренних политических противников, нарушение закона о государственном нейтралитете, уничтожение правительственных документов, планы приостановить действие конституции в случае широкого распространения внутреннего инакомыслия против государственной политики — и много чего другого, что было выявлено в феноменальной операции Иран-контрас. И все для того, чтобы поддержать группу насильников, мучителей и убийц, известных как контрас [106].

Это было высшим уровнем, достигнутым антикоммунизмом после 70 лет обкатки. Имперские амбиции лидеров Америки можно успешно сравнить с британскими времен 1925 года.

Но это работало.

25 февраля 1990 года сандинисты потерпели поражение на выборах в федеральные органы от коалиции политических партий под названием Национальный оппозиционный союз (НОС). Президент Джордж Буш назвал это «победой демократии». Сенатор Роберт Доул (Robert Dole) объявил, что «конечный результат — это подтверждение правильности политики Рейгана» [107]. Эллиот Абрамс (Elliott Abrams), бывший представитель Госдепартамента и один из ведущих участников Иран-контрас, заявил: «Когда история будет написана, контрас станут народными героями» [108].

Противоположный анализ выборов состоял в том, что десять лет всеобъемлющей войны совсем истощили никарагуанский народ. Никарагуанцы опасались, что пока сандинисты остаются у власти, контрас и Соединенные Штаты никогда не уступят и попытаются свергнуть их. Люди голосовали за мир. Как и народ Доминиканской Республики голосовал в 1966 году за кандидата, поддерживаемого США, чтобы предупредить дальнейшее американское военное вмешательство.

«Мы не можем больше принимать войну. Все, что у нас было, это — война, война, война, война», — сказал Сэмюэль Рейна (Samuel Reina), водитель группы наблюдателей за выборами Джимми Картера в Хуигальпа (Juigalpa). В некоторых семьях «один сын был призван сандинистами, а другой присоединился к контрас. Война разлучила семьи» [109].

Американское вторжение и бомбардировка Панамы всего двумя месяцами ранее, со всеми смертями и разрушением, могли только закалить волю твердых сандинистов к сопротивлению против империализма янки, но, возможно, эти события послужили предостережением для большого блока неопределив-шихся избирателей. Никарагуанцы также голосовали, надеясь на некоторое послабление снедающей их бедности за пять лет полного американского экономического эмбарго, как и войны, свалившейся на их головы. Американский адвокат Пол Рейчлер (Paul Reichler), который представлял никарагуанское правительство в Вашингтоне в это время, прокомментировал: «Каков бы ни был революционный пыл у людей ранее, война и невозможность положить что-нибудь в рот своим голодным детям выбили его из них» [110].

«Здесь никто не сдается!» (Aqui no se rinde nadie) — в течение десяти лет народ Никарагуа кричал этот лозунг, и никто не сдавался. Но в феврале 1990 года они сами сдались. Точно так же, каклюди в Чили пели «Никогда не победить единый народ» — прежде чем уступить американской власти. В распоряжении Соединенных Штатов было больше средств, чем война и эмбарго, чтобы определить победителя выборов. Национальный фонд поддержки демократии потратил прямо или косвенно более 11 миллионов долларов на избирательную кампанию в Никарагуа [111]. Это сопоставимо с тем, если бы какое-нибудь иностранное правительство потратило бы более 700 миллионов долларов на американские выборы. Еще несколько миллионов долларов выделил Конгресс для «поддержания избирательной инфраструктуры» в Никарагуа плюс неизвестное число миллионов, которые прошли через ЦРУ тайно.

В результате скандала в 1984 году — когда НФД финансировал панамского кандидата в президенты, поддержанного Норьегой и ЦРУ, — Конгресс принял закон о запрещении использования средств НФД «для финансирования кампаний кандидатов на государственные посты». Способы обойти букву и дух этого закона найти было нетрудно. НФД сначала ассигновал миллионы, чтобы помочь организовать Национальный оппозиционный союз, создавая партии и организации, которые образовали и поддержали коалицию. Затем множество других организаций — гражданские, профсоюзные, женские, СМ И и т. д. — под руководством активистов оппозиционного союза получили фанты на все виды «внепартийных» и «демократических» профамм для образования избирателей, их регисфации, обучения профессиональным навыкам и так далее. Крупные фанты были выделены самому союзу на офисное оборудование и транспортные средства: конфессмен Сильвио Конте (Silvio Conte) из Массачусетса указал, что 1,3 миллиона долларов, выделенных на фанспорт, пойдут на аренду 2241 автомобиля в течение месяца за 20 долларов вдень. Национальный оппозиционный союз был единственным получателем финансирования США, притом что восемь других оппозиционных партий также выдвинули своих кандидатов. Деньги, полученные оппозиционерами для различных целей, конечно, освободили их собственные деньги для использования в кампании и помогли всем их кандидатам. Более того, США продолжали финансировать контрас, и некоторые из них проводили кампанию в пользу Национального оппозиционного союза в сельских областях [112].

Впоследствии критики американской политики в Никарагуа назвали ее «образцовой схемой» успешного американского вмешательства в фетий мир. Аналитик Пентагона согласился: «Это пойдет прямо в учебники» [113].

Эль Чоррийо — это район, где можно было бы снять жилье в Панама-сити… В нем ютились 20 тысяч человек; вторжение вдекабре 1989 года, 10 часов беспрерывного штурма, оставило без крова 15 тысяч… Марсия Макфарланд и ее дочери спали, когда начался захват соседнего военного здания; она выводила дочерей из дома, когда осколок раздробил ей часть бедра, а двухлетней дочери — ступню. Артиллерийские снаряды и ракеты, танки, пулеметы и огнеметы; затем в ход шла пехота, «солдаты янки с их размалеванными лицами, все они орали и были похожи на индейцев»; люди сгорали в пылающих домах, выпрыгивали из окон, бежали в панике по улицам, падали, скошенные перекрестным огнем, раздавленные танками части человеческих тел были повсюду. Эриберто Питти работал в авиакомпании «Восточные авиалинии»; когда американцы напали на аэропорт, Питти, Пабло Диас и его коллега быстро прыгнули в пикап и помчались из ангара, семь пуль попали в переднее стекло грузовика и убили всех троих; у Питти осталась вдова с двумя детьми, у Диаса — вдова с двенадцатью детьми [1].