— Ага, ну и что тут происходит? — спросил Кристианссон.

Квант наклонился и фыркнул.

— Не подает признаков жизни, — с отвращением сказал он. — Бери его, Калле.

— Подожди, — сказал Кристианссон.

— Зачем?

— Вы знаете этого человека, фру? — вежливо спросил Кристианссон у женщины.

— Да, как мне кажется.

— Где он живет?

Женщина указала на дверь в глубине, находившуюся в трех метрах от нее.

— Там, — сказала она. — Он заснул, когда пытался открыть дверь.

— Да, у него в руке ключи, — почесав затылок, произнес Кристианссон. — Он живет один?

— А кто бы хотел жить с таким оборванцем? — ответила женщина.

— Что ты собираешься делать? — с подозрением глядя на Кристианссона, поинтересовался Квант.

Кристианссон не ответил. Он наклонился и вынул ключи из руки спящего. Потом поставил пьяницу на ноги с ловкостью, свидетельствующей о многолетней практике, открыл коленом дверь и поволок правонарушителя в квартиру. Женщина слегка посторонилась, Квант остался на ступеньках у входа. Оба наблюдали эту сцену с явным неодобрением.

Кристианссон открыл замок, включил свет и стащил с пьяного мокрый плащ. Пьяница зашатался, повалился на кровать и сказал:

— Спасибо, фрекен.

Потом повернулся на бок и уснул. Кристианссон положил ключи на плетеный столик возле кровати, погасил свет, закрыл дверь и вернулся к автомобилю.

— Спокойной ночи, фру, — сказал он.

Женщина смотрела на него, поджав губы, потом пожала плечами и ушла.

Кристианссон поступил так не из любви к ближнему, а потому, что был ленив.

Никто не знал об этом лучше Кванта. Когда они еще служили в Мальмё и были обыкновенными пешими патрульными, Кристианссон частенько переводил пьяных через улицу или даже через мост на территорию чужого участка, чтобы избавиться от них.

Квант сидел за рулем. Он включил зажигание и сказал с кислым видом:

— Сив всегда говорит мне, что я ленивый. Ей бы на тебя посмотреть.

Сив была женой Кванта, а кроме того, любимой и почти единственной темой его разговоров.

— Зачем причинять человеку лишние неприятности, — философски заметил Кристианссон.

Кристианссон и Квант были похожи друг на друга и осанкой, и видом. Оба имели рост один метр восемьдесят шесть сантиметров, светлые волосы, голубые глаза и широкие плечи. Однако характеры и взгляды на многие вещи у них были разные. Как, к примеру, сейчас.

Квант был непримирим. Он никогда не шел на уступки, когда обнаруживал правонарушения, однако проявлял удивительную ловкость, чтобы обнаруживать их как можно меньше.

Угрюмо и молча он медленно ехал из Хювюдста мимо Полицейской школы, квартала, застроенного одноэтажными жилыми домами, железнодорожного музея, бактериологической лаборатории, института для слепых, пересек район, где располагались высшие учебные заведения с их чистенькими корпусами, мимо здания Управления железных дорог и наконец выехал на Томтебудавеген.

Это была трасса, мастерски проложенная через почти безлюдную территорию, где почти наверняка никого нельзя было встретить. По пути им не попалось ни одной машины и видели они только двух живых существ: кота и через некоторое время — еще одного.

Проехав до конца Томтебудавеген, Квант остановился так, что радиатор автомобиля оказался в метре от границы Стокгольма, выключил передачу и принялся размышлять, по какому маршруту лучше всего продолжить объезд территории.

«Интересно, хватит ли у тебя нахальства вернуться тем же путем», — подумал Кристианссон, но вслух произнес:

— Можешь одолжить мне десятку?

Квант кивнул, вынул бумажник из внутреннего кармана и, не глядя на коллегу, протянул ему банкноту в десять крон. И сразу решил, что ему делать. Если он пересечет границу города и проедет по Норра Сташунсгатан пятьсот метров в северо-восточном направлении, они всего лишь две минуты будут находиться на территории Стокгольма. Потом они смогут повернуть на Эугениавеген, проехать по территории больницы, через Хагапаркен, на север, мимо кладбища, а там уже рядом и полицейский участок. Таким образом, их патрулирование будет закончено, а шансы напороться на что-нибудь окажутся минимальными.

Автомобиль въехал на территорию Стокгольма и свернул налево к Норра Сташунсгатан.

Кристианссон сунул десятку в карман и зевнул. Потом, щуря глаза, всмотрелся в дождь и сказал:

— Какая-то бежит там каналья.

Кристианссон и Квант были родом из Сконе и иногда путали порядок слов в предложении.

— Он с собакой, — заметил Кристианссон, — и он нам машет рукой.

— Это не наш участок, — ответил Квант.

Человек с собакой — крошечным песиком, — которую он буквально тащил за собой через лужи, выскочил на проезжую часть и преградил путь машине.

— Черт бы его подрал! — выругался Квант и затормозил. Он опустил боковое стекло и закричал: — Какого это черта вы вздумали выскакивать на дорогу? Да к тому же так неожиданно!

— Там… там автобус, — произнес человек, с трудом переводя дыхание, и показал в глубь улицы.

— Ну и что?! — почти завизжал Квант. — Как вы можете так обращаться с собакой! Бедное животное!

— Там… там случилось несчастье.

— Ну ладно, посмотрим, — отмахнулся Квант. — Посторонитесь. — Он тронулся с места. — И прошу в следующий раз так себя не вести! — крикнул он через плечо.

Кристианссон всмотрелся в дождь.

— Да, — обреченно сказал он. — Автобус выехал на тротуар. Вон тот, двухэтажный.

— Внутри горит свет, — объявил Квант. — Передняя дверь открыта. Выйди, Калле, посмотри, что там.

Он остановил машину позади автобуса. Кристианссон открыл дверцу, машинально поправил портупею и сказал сам себе:

— Ага, ну и что тут происходит?

Так же как и Квант, он был в высоких ботинках, кожаной куртке с блестящими пуговицами, с пистолетом и дубинкой на поясе.

Квант остался в автомобиле и наблюдал, как Кристианссон спокойно направляется к передней открытой двери автобуса.

Он видел, как Кристианссон ухватился за поручень, неловко встал на ступеньку, чтобы заглянуть внутрь, а потом вдруг резко отшатнулся и присел, одновременно хватаясь правой рукой за кобуру.

Квант отреагировал быстро. Ему хватило нескольких секунд, чтобы включить красные огни и оранжевый маяк, которыми были оборудованы все патрульные машины.

Кристианссон все еще стоял, согнувшись у автобуса, когда Квант рывком распахнул дверцу и выскочил под дождь. Он уже успел вытащить и снять с предохранителя свой девятизарядный «вальтер» калибра 7,65 и даже взглянуть на часы.