проснулся с головной болью и першением в горле. А так как температуры не было, да к тому же на дворе была пятница, пришлось просить у соседки лекарство от головной боли и топать на пары. К вечеру состояние мужчины было не лучше, но он сам нагрузил себя дополнительной работой в виде индивидуальных занятий со студентами. Как оказалось, это довольно распространенное и прибыльное явление. Конечно, студенты не выстроились к нему в очередь, но свободные вечера у него оказались только в среду и в выходные. Информацию все его подопечные воспринимали по-разному, но сложнее всего оказалось работать именно с Самойловой. И не потому, что она была тугой мозгами, просто упрямство родилось раньше нее, и девушка упорно пыталась говорить так, как ее учили в школе. Вооружившись кружкой с горячим чаем, Аверин расхаживал по комнате и тер больные, уставшие глаза:

- Ксения, неужели трудно чуть-чуть высунуть язык, чтобы смягчить слог?

Девушка остановилась на полуслове и подняла на учителя недовольный взгляд. Сегодня тот был явно не в форме и выглядел соответственно, а комната наполнилась запахами разнообразных лекарств, но переносить занятие не стал. С самого начала их встречи Аверин постоянно что-то недовольно бубнил себе под нос и поправлял девушку. Она читала выбранный для нее текст уже во второй раз и злилась, что правильно никак не получалось.

— Не могу я говорить по-другому, – взвилась девушка и скрестила руки на груди. – Что мне теперь, убиться о стену?

— Меня надо слушать, а не убиваться! Высовывай язык, – начал выходить из себя Аверин.

— Не буду!

— Я не понимаю, в чем проблема?! Высунь язык!

Ксения это сделала, и такая злость была написана на ее лице, что Алексей не удержался и совершенно по-детски показал ей язык в ответ. Лицо девушки на мгновение вытянулось, глаза округлились и приоткрылся рот, а затем она так резко подскочила с дивана, что Аверин непроизвольно отступил к окну.

- Ого! – возопила Самойлова, подходя к преподавателю почти вплотную. – У вас пирсинг? А покажите еще!

Леша улыбнулся краешком губ, поняв причину столь резкой перемены в настроении, и высунул кончик языка, демонстрируя серебристую штангу. Девушка смотрела на украшение как завороженная. Она стояла так близко, что мужчина мог почувствовать запах шампуня, исходящий от ее волос, и тонкий аромат приятной туалетной воды. Кроме потрясающих волос, Ксюша оказалась обладательницей темно-зеленых глаз с мелкими темными крапинками, которые в эту секунду стали яркими, а зрачки расширились. Проворные ручки потянулись к его лицу, но в последнюю минуту язык спрятался, и Ксения подняла на Аверина разочарованные глаза. Тот пристально разглядывал ее с мягкой улыбкой, понимая, что она еще, по сути, ребенок. Леша хотел пошутить на тему любопытных детей и кошек, но девушка его перебила:

— Больно было его прокалывать?

— Больно, – кивнул парень, снова улыбнувшись.

— А давно вы это сделали?

— Еще в институте.

— Вы правда учились в Англии? – задала следующий вопрос Самойлова прежде, чем успела подумать.

— Да. А до этого в Швейцарии, – с улыбкой ответил Алексей, почему-то готовый рассказать этой девушке все.

— Ничего себе! Тяжело, наверное, было вдалеке от родителей, вы ведь рано уехали из дома?

Ее вопрос заставил парня потерять дар речи. Обычно большинство людей, узнав об этой части его жизни, начинали восхищаться и завидовать, и только она озвучила то, о чем он давно не говорил и не желал вспоминать. Леша растерянно моргал несколько секунд, пытаясь сообразить, что ей на это ответить, но девушка продолжила свой монолог, спасая учителя от неловкой темы:

— Я бы не смогла уехать от своих далеко. Мы каждый день созваниваемся, и ездить я стараюсь к ним почаще, хоть меня и не тянет особо в деревню. А пирсинг прикольный. Я бы себе тоже сделала, но боюсь. Кстати, а простыли вы, потому что без шапки ходите и мокнете постоянно под дождем. У меня окна выходят во двор, и я вижу, как вы бегаете раздетым.

— Завтра же куплю шапку, – вполголоса пообещал Аверин, внезапно почувствовав смущение от ее заботы.

— Ну что, поехали дальше? – жизнерадостно спросила Ксения, вновь усаживаясь на диван и возвращаясь к тексту.

Аверин умостился рядом со своим чаем, настроившись слушать, а девушка мысленно поздравила себя с тем, что сумела вовремя вырулить и препод не послал ее в открытую с бесцеремонными расспросами. Ксения частенько не могла удержать язык за зубами и вываливала сразу все, что думает. От этой привычки она себя пыталась отучить, но пока безуспешно. У нее так сильно стучало сердце в груди из-за созданной ею же неловкости, что казалось, вот-вот выпрыгнет. Это ж надо было попросить его высунуть язык?! Она бы еще с фонариком к нему в рот залезла! И эти рассуждения о родителях… Иногда ей казалось, что на плечах у нее сидят дьяволята и подсказывают исключительно несуразицу! А какими глазами он на нее при этом посмотрел!? Не иначе как посчитал дурехой наивной. Стараясь ещё сильнее не упасть в глазах Аверина, Ксения исправно пыталась выговаривать английские слова, от натуги покрывшись испариной под свитером. А оказавшись за пределами его комнаты, понеслась в свое крыло, попутно обмахиваясь тетрадью, пытаясь привести мысли и чувства в нормальное состояние.

Оставшись в одиночестве, Алексей решил-таки последовать совету заботливой ученицы и наведаться завтра на рынок за обновками, иначе так и до воспаления легких недалеко. Но для этого ему был необходим человек, который хорошо знал город и его рынки. Почему-то звать с собой Коляна или философа желания не возникло, не такими уж они были друзьями по сути. А вот Витюша прекрасно подходил на роль провожатого. Не откладывая в долгий ящик задуманное, Леша набрал номер Тихомирова и через пару секунд услышал удивленное «алло». Особо церемониться с парнем он не стал и сразу перешел к делу, а следующим утром они отправились покорять ненавистный рынок. Температура у Алексея не поднималась, но горло сильно болело. Парень не мог толком разговаривать, поэтому сердобольная Тамара Георгиевна обмотала ему вокруг шеи шерстяной шарф. Аверин не сомневался, что выглядит более чем нелепо, но возражать не стал.

По дороге Витюша что-то занудно бубнил себе под нос до такой степени тихо, что Аверин оставил попытку его услышать и задумался о своем. Первая мысль, пришедшая на ум, почему-то была о вчерашней ученице. Странно, но ему казалось, что в комнате до сих пор витал запах ее