– Простите…?

– С вами никогда такого не случалось? Вы некогда оказали человеку неоценимую услугу. Настолько неоценимую, что он решил, будто по гроб жизни ваш должник. И хотя вы возражаете, он все равно считает, что отныне должен стать вашим рабом, вашей собакой. Цепным псом, когда вам угрожает опасность, или болонкой, когда вам просто скучно.

– Но разве может человек…

– Человек, Софья Львовна, может все, в зависимости от того, какие тараканы у него в голове. Я всегда говорю: человек – это болт с гайкой, где гайка его голова. И как только ты начинаешь срывать гайку, человек превращается в болт с сорванной резьбой. А то и вовсе просто в болт без всякой гайки, то есть без головы вообще. Это просто. Надо лишь обладать определенными навыками и, разумеется, опытом. Мой опыт в этом деле, Софья Львовна, огромен.

– Я понимаю, вы профессор, доктор медицинских наук, но ваша теория… Она, как бы это сказать? Бесчеловечна. Уподобить человека собаке, а потом болту…

– Но вы-то болт с гайкой, – рассмеялся Ройзен. – То есть с головой. Вам-то чего бояться?

– Я не боюсь, – тряхнула она этой самой головой. Густые темные волосы были так хороши, что Ройзен откровенно ею залюбовался.

– Вот и отлично! – сказал он. – Мне с вами просто повезло, Софья Львовна! – Марк Захарович вдруг с неожиданным проворством подскочил к ней и принялся с жаром целовать кончики пальцев. Она растерялась. – Или все-таки резьба сорвана? – он вдруг внезапно отпустил ее руку и впился взглядом в лицо.

– Я, пожалуй, пойду спать, – смутилась она.

– Конечно, конечно! И помните насчет третьего этажа. Поскольку вы здесь на работе, то должны соблюдать определенные правила.

«Боже, какой странный человек, – думала она, идя в свою комнату. – И… какой прекрасный! Он, похоже, гений. Он просто завораживает! Интересно, а как мужчина он тоже непредсказуем и напорист?»

То, что Ройзен будет спать в соседней комнате, за стеной, будоражило ее воображение. Она уже решила, что от прямого предложения перебраться к нему в апартаменты не откажется. И на намеки об этом будет реагировать соответствующе: поощрять.

«Резьба сорвана, – подумала она, ложась в постель. – Я, кажется, влюбилась».

Проснулся Анатолий Брагин в самом скверном расположении духа. Долго лежал в постели, глядя в белоснежный потолок, потом встал и подошел к окну. Шел снег, небо было мрачным и хмурым, еле-еле теплился рассвет.

В дверь постучали.

– Встали, наконец? – неприветливо спросила появившаяся на пороге Магдалена Карловна. И сказала, словно констатируя факт: – Вас не добудишься. Завтракать будете?

– Буду! – с вызовом выпалил Брагин.

Завтрак был сытный, хотя и простой. Он съел омлет, выпил пару чашек кофе, запивая им бутерброд с маслом, а яблоко засунул под подушку, про запас. Подумал: «Пригодится». Брагин замыслил побег и решил потихоньку собирать харчи в дорогу. «Они, должно быть, обыскивают комнату каждый день», – сообразил вдруг он. Но яблоко все равно припрятал.

Охранник забрал пустой поднос, и вновь появилась Магдалена Карловна.

– Пойдемте, – предложила она.

Пропустив его вперед, встала за спиной. Брагин уже успел ее оценить: спортсменка. Карате или дзюдо, а может, и то и другое. Физически устранить ее получится, если только напасть внезапно. Но она начеку: держится на расстоянии, и его все время держит под прицелом своих бесцветных ледяных глаз. Попытаться ее склеить?

– Какие у вас необыкновенные глаза, – сказал он, обернувшись. – И волосы…

– Волосы как волосы, – ответила она бесстрастно. – Прямо по коридору и вниз по лестнице, на первый этаж.

На лестнице он вновь обернулся, взгляд уперся в ее ноги.

– И ножки у вас красивые, – ухмыльнулся Брагин.

– Слушай, заткнись, а? – впервые проявила она эмоции. И пихнула его этой самой ножкой под зад, не сильно, но чувствительно.

– Стерва, – сквозь зубы процедил он и потопал вперед. Мысль о тюремном романе с Магдаленой Карловной придется оставить.

Его завели в кабинет, за столом сидел мужчина в очках. Он был похож на врача, потом Брагин сообразил, что на нем просто белый халат. А на кого еще он должен быть похож в такой одежде?

Поодаль, на стульчике, сидела темноволосая женщина на вид лет сорока. Она была красивой, ухоженной и, без сомнения, гораздо более чувствительной к мужским чарам, чем вставшая в дверях Магдалена Карловна. Брагин решил сделать ставку на эту брюнетку. На коленях у красавицы лежал блокнот, пальцы сжимали авторучку. Брагин отметил идеальный, хотя и неброский маникюр, овальную форму ногтей. Ножки у брюнетки действительно красивые. Не то что у этой… овчарки.

– Лена, ты можешь идти, мы сами справимся, – сказал сидящий за столом мужчина. Магдалена Карловна кивнула и ушла.

– Садитесь, – предложили Брагину.

– Вы и есть Быль? – спросил он, оседлав стул. Брагин намеренно вел себя развязно, показывая, что он никого и ничего не боится.

Брюнетка замерла и подняла голову.

– Что вы имеете в виду? – спросил мужчина.

– Это вам я теперь должен?

Они с брюнеткой переглянулись, та что-то записала в блокноте.

– Анатолий Борисович, вы способны адекватно оценивать реальность?

– Ты это о чем, мужик? – напрягся Брагин.

– Давайте-ка для начала познакомимся, – улыбнулся тот. – Меня зовут Марк Захарович. Марк Захарович Ройзен.

– Э, нет! – Брагин встал. – Мы так не договаривались! Зови сюда хозяина, слышишь?! Я буду говорить только с ним!

– Присядьте, пожалуйста. Выслушайте меня до конца.

Брагин нехотя сел. Что еще за бред? Какой такой Ройзен? Главный палач Кузьмича, что ли? Пыточных дел мастер? А лицо интеллигентное, как у какого-нибудь профессора!

– Дело в том, что вы, Анатолий Борисович, серьезно больны, – мягко сказал Ройзен. Брюнетка кивнула.

– Интересно, чем? – хмыкнул Брагин. – Поноса с утра не было, голова тоже не болит. Я вроде вчера не пил.

– У вас небольшое психическое расстройство.

– Шутишь? – расхохотался Брагин.

– Навязчивая идея. Вас, дорогой мой, доконали долги. И вы решили, что вас будут пытать, чтобы вышибить деньги.

– А разве нет?

Брюнетка вздохнула и что-то вновь записала в блокноте.

– Можно вопрос? – Ройзен по-птичьи нагнул голову к плечу.

– Валяй!

– Зачем вы яблоко под подушку спрятали?

– Следили, значит, суки! Повсюду у вас камеры понатыканы! Что, и в сортире за мной шпионите?! Какого цвета у меня говно?!