Он так и знал, все они уже собрались: Камбер, Йорам, Каллен, Джебедия и остальные участники военного совета. Он кивнул, и они последовали за ним внутрь часовни. Шедшая рядом Меган ступала, гордо подняв голову, ее глаза следили за каждым движением короля. Эвайн присоединилась к мужу, остальные дамы – к своим возлюбленным. Близился момент расставания. Королевская процессия вступила в часовню, все опустились на колени, хор запел «Те Deum». Синил склонил голову в молитве, отрешившись от всего земного, архиепископ Энском начал службу.

По окончании мессы Синил задержался в часовне; пока все остальные выходили наружу, Меган стояла на коленях рядом с ним. Им предстояли нелегкие минуты.

Когда они остались одни, Синил поднялся, повернувшись.

– Милорд, – прошептала она, и ее глаза наполнились слезами.

Синил покачал головой и коснулся пальцем подбородка жены.

– Нет, малютка Меган, не надо плакать. Я скоро вернусь. Ты должна быть мужественной, беречь наших сыновей и молиться за меня.

– Я обещаю, милорд, – сказала она, стараясь не всхлипывать. Но если вы не вернетесь, я…

Она уронила голову, не в силах продолжать. Синил неловко обнял ее и прижал к себе.

– Меган, – спустя мгновение пробормотал он.

– Милорд?

– Меган, я очень сожалею, что не могу быть таким, каким ты хочешь меня видеть.

– Я знаю, милорд. – Она отодвинулась, доверчиво и невинно взглянув на него. – Нет, милорд, не говорите так. Я.., я самая счастливая из женщин. Только.., только милорд так нечасто бывает со мной и…

– Знаю, Меган. Мне очень жаль. Но я.., я такой, какой есть.

– Понимаю, милорд.

Меган опустила глаза, ее нижняя губа дрожала: она была готова разрыдаться. Синил знал, что не вынесет этого, и придумал способ избежать душераздирающей сцены без компромисса с самим собой.

– Меган, ты сделаешь для меня кое-что? Кое-что особенное?

Она тотчас же засветилась надеждой и ожиданием. Торопливо, не желая подавать несбыточных надежд, Синил опустился перед ней на колени, взяв ее за руки. Меган тоже хотела встать на колени, но он не позволил.

– Нет, не нужно. Выполни мою просьбу, только ты способна сделать это. Я хочу.., мне нужно твое благословение, чтобы оно хранило меня в бою. – Одной рукой он держал ее руки, другой снял корону и склонил голову. – Благослови меня именем своей любви, моя маленькая королева, – прошептал он, молясь, чтобы она не разгадала его маленького представления, затеянного, чтобы поддержать ее, да и его в час расставания.

Последовала долгая пауза, на мгновение он даже испугался, что она откажется, но потом ощутил нежное прикосновение к своим волосам, ласковые руки Меган обняли его голову. Он закрыл глаза, стараясь понять чувства, владевшие сейчас его женой.

– Отныне и во веки веков пусть пребудет наш Господь с вами, возлюбленный муж мой. Пусть тень Его крыл хранит и защищает вас. Пусть Всемогущий Бог будет милосерден к, нам и отпустит все грехи наши. И пусть покров Пресвятой Богородицы осенит вас, и пусть дева Мария вернет вас ко мне. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Меган отняла руки от головы Синила и перекрестилась. Синил последовал ее примеру. Ее слезы высохли, лицо смягчилось. Синил поднялся и надел корону.

– Благодарю тебя, моя королева. Твое благословение, как щит, укроет меня во время сражения. А теперь.., – он целовал ей руки, одну, потом другую. – Я должен идти.

Синил хотел было поцеловать жену в лоб как днем в зале, но она приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам, Он растерялся и отпрянул, но Меган еще теснее прижалась к нему.

Синил, укоряя себя за неумение смирить плоть, уходил из часовни. Эта победа далась с трудом, но совсем не радовала. Он отстоял верность своему выбору ценой унижения женщины, прекрасной, на все для него готовой… А он разыграл это недостойное представление.

Часть его души стремилась к ней, стоявшей на коленях у алтаря. О, как хотелось обнять Меган, прижать хрупкое тело, ощутить его тепло даже сквозь кольчугу и кожу костюма, снова поцеловать ее.

Дойдя до двери, он нервно проглотил слюну и вышел потупившись. Синил надеялся скрыть свое пунцовое лицо от нескромных взглядов, и шлем тут был очень кстати. На улице темнело, закат был таким же серым, как и весь ненастный день, и вряд ли кому-то было дело до цвета его лица. И все же, приближаясь к придворным, он затеял возню со своими перчатками, а когда Сорл, приняв корону, натянул на его голову наголовник, Синил обрадовался.

Каллен накинул ему на плечи длинный, подбитый мехом плащ. Синил поглубже надвинул капюшон и поспешил сесть на своего боевого коня. Рядом с ним уже сидел в седле Йорам; Камбер и Рис, тоже верхом, стояли впереди, а Эвайн держалась за стремя.

Синил кивнул Каллену и с его помощью сел на коня. Разбирая поводья, он видел, как Сорл и отец Альфред вскочили в седла, а Каллен гарцевал на своем гнедом.

Колонна тронулась со двора, впереди михайлинский рыцарь нес знамя Гвинедда. Чувство вины перед Меган и горечь расставания с ней теряли остроту. Короля все более отвлекали неприятности тряской езды и седло, растиравшее ноги. Предстоял длинный переход.

Итак, неужели я сделался врагом вашим, говоря вам истину?

Послание к Галатам 4:16

Под прохудившимися небесами королевская армия двигалась, не останавливаясь ни ночью, ни утром. Дождь то затихал, то припускал с новой силой; насквозь вымокли лошади, солдаты и челядь, промокли дворяне в своих кожаных или промасленных дождевых плащах. В неярком свете нового дня над колонной клубился пар.

Около полудня был сделан привал. Лошадям позволили напиться и задали корм, люди получили отдых. Позади осталась половина пути. Солдаты проделали марш длиной в полстраны без отдыха и сна, но даже пехотинцы не казались изможденными. За это нужно было бы благодарить Имра – после него осталась тренированная, боеспособная армия. Только один среди множества людей был после перехода в отчаянном положении.

Каждый мускул Синила отзывался болью. На истерзанных бедрах и ягодицах вряд ли остался хотя бы кусочек здоровой кожи. В последнее время король заметно усовершенствовался в искусстве верховой езды, но дальних поездок верхом не совершал. Ночью на марше он не раз пытался подремать в седле, доверив груму следить за лошадью, но каждый шаг животного отзывался в нем новой болью. Теперь впечатления от нескольких прежних опытов скачки галопом казались прямо-таки блаженством.

Когда колонна остановилась, король несколько минут оставался в седле, прикидывая, хватит ли оставшихся сил, чтобы добраться до земли достойно. Скорее всего предстояло позорное падение, но и промедление делалось неприличным. Джебедия и его офицеры, спешившись, стояли вокруг. Сейчас кто-то подойдет принять его коня.

Синил увидел среди лошадиных спин и спешившихся всадников приближающегося Гьюэра. Молодой лорд взялся за повод, в его открытом лице было неподдельное участие.