Пока ее новый знакомый расплачивался за пирожные у стойки, Мод смерила его взглядом. Рост около метра восьмидесяти, темные вьющиеся волосы. Черный расстегнутый пуховик, а под ним твидовый пиджак и рубашка от Ральфа Лаурена. Элегантный и в то же время непринужденный стиль, который она находила небезынтересным.

Мужчина вернулся к столику, они мельком оглядывали друг друга. Мод совершенно не знала, какую тему избрать. Она отломила ложечкой кусочек морковного пирога. Тот оказался чудовищно сухим.

– Восхитительно! – произнесла она. Затем, чтобы не подавиться, быстро отпила кофе. «Да уж! Это у него, наверное, привычка», – подумала она, снова услышав его смех.

– Мне очень неловко!

– Почему?

– Потому что я посоветовал вам взять этот пирог. Его же невозможно есть!

Мод от души рассмеялась и наконец-то решилась посмотреть ему в глаза. Глаза оказались голубыми.

– Вам часто случается знакомиться с девушка, ми по субботам в «Барнс энд Нобл»?

Ее голос звучал более уверенно. Она сознавала, что рассчитывает на свое женское обаяние.

– Только когда это очаровательные француженки! А если без шуток, то со мной это впервые.

– У вас легкий американский акцент. Вы здесь давно живете?

– Моя мать француженка, а отец американец. Я жил в Париже до восемнадцати лет. До конца средней школы. Затем отец пожелал вернуться в Америку, и высшее образование я получил уже в Нью-Йорке, в архитектурном институте… Я здесь уже четырнадцать лет…

– Так вы архитектор? – спросила она, быстро подсчитывая: восемнадцать плюс четырнадцать – тридцать два.

– Да…

– Прекрасная профессия! А что вы проектируете?

– Так, красивые дома для богатых американцев. А вы чем занимаетесь?

– Я работаю на фирме, которая называется «Кац энд сонс». В отделе…

Но он ее уже не слушал, более того – он взглянул на часы. Мод даже немного обиделась. Затем он и вовсе ее перебил:

– Любите ли вы…

– Брамса?

Она чувствовала себя в шутливом расположении духа. Они рассмеялись…

– Брамса и hot pastrami sandwiches?[18]

– Обожаю! При условии, что в них кладут маринованные огурцы!

– Тогда вот что я вам предлагаю. Я знаю». Правда, сейчас только шесть часов… А во всем, что касается времени, я настоящий американец… Сказать честно, я умираю с голоду! So![19]Я приглашаю вас поужинать в одном месте… Которое, во-первых, я очень люблю… В котором, во-вторых, обслуживают алжирцы, турки, поляки, евреи и арабы, вместе взятые… И в котором, в-третьих, сэндвичи с копченой говядиной самые вкусные в мире, и на сей раз, клянусь, это так!.. And, last but not least,[20]в котором маринованные огурцы можно есть, сколько захочешь!

– Потрясающая перспектива!.. Вы меня убедили!

Мод сама не понимала, почему вдруг испытала огромное облегчение при мысли о том, что ей не придется с ним расставаться.

– Замечательно! Тогда я только отменю одну встречу…

Он вынул мобильный телефон и, встав из-за стола, отошел в сторону. Из вежливости Мод старалась как можно медленнее застегивать свою парку, чтобы дать ему время спокойно поговорить. Она представила, что он звонит какой-то женщине, и испытала совершенно глупый укол ревности. «Бедняжка, у тебя совсем крыша поехала!» – отчитала она саму себя.

Он подошел к ней:

– Ну что, идем?

– Идем!

Ее сердце забилось быстрее. Роман Коэна «Солал» так и остался лежать на столике.

* * *

Они сели в разбитое такси и поехали по Восьмой авеню по направлению к 55-й улице. Водителя звали Туссэн Ляроз. Он был родом с Гаити. Услышав, что пассажиры говорят по-французски, он спросил, не знают ли они некоего Патрика, которого он возил в прошлом году целую неделю; получив отрицательный ответ, он принялся напевать Эдит Пиаф.

Ресторан «Карнеги Дели» находился на Седьмой авеню. Мод была там впервые. Переступив порог, она отметила про себя, что попала в нью-йоркский вариант «Голденберга» в эпоху его величия – был такой ресторан на улице Розье в Париже.

Стоявший в заведении гам напомнил ей столовую. Они пристроились у бара, дожидаясь, пока в первом зале освободится столик. Сотни фотографий с автографами киноактеров и звезд мюзик-холла привносили своеобразную нотку бомонда. Над барной стойкой на огромных мясницких крюках висели батоны салями, размерам которых позавидовал бы сам Гаргантюа. В воздухе витал аппетитный аромат копченой говядины.

Ожидание затянулось, и им пришлось перейти в самый дальний зал. Интуитивно они чувствовали, что схожи в своей слабости к горячим сэндвичам, и осознание этого наполняло их счастьем. Официант, не отличавшийся изящными манерами, протянул им засаленное меню. Они заказали по пиву «Хайнекен» и два горячих сэндвича на хлебе с тмином.

– Видите? Я вас не обманывал, когда говорил про маринованные огурцы!

На столике стояла большая миска, щедро наполненная маринованными огурцами. Мод с аппетитом надкусила один.

– Возьмите горчицы, она настоящая!

Сэндвич оказался таким огромным, что Мод не знала, с какой стороны к нему подступиться. В конце концов она разрезала его пополам.

– Посмотрите! Видите вон ту пару?

Мод обернулась:

– Да.

– Узнаете?

– Нет. А кто это?

– Вуди Аллен и Сун Йи.

– Правда? Неужели?!

– Да нет, я шучу. Просто говорят, что «Карнеги Дели» – это любимый ресторан Вуди Аллена! А все потому, что он снимал здесь одну из сцен своего фильма «Денни Роуз с Бродвея». Но, не считая этого, я никогда его здесь не видел. Вам нравится Вуди Аллен?

– Я его обожаю!

– Отлично!

– А что, если бы я ответила, что терпеть не могу его фильмы?

– Ужасно! Я бы сказал, что это ужасно!

Они рассмеялись.

– Говорят, что в США он менее популярен, чем в Европе. Это действительно так?

– В определенной степени. Точнее, его основные зрители – это ньюйоркцы, а не американцы… Знаете, о чем я сейчас думаю?

– Нет, но вы ведь мне сейчас скажете?

– О том, что ужинаю в данный момент с молодой женщиной и при этом даже не знаю ее имени…

– Вы правы! – Ее голос смягчился. Она продолжила: – Мод. Меня зовут Мод… А вас?