— Более чем, герр бригаденфюрер.

— Что ж, на сегодня… пожалуй, все. Жду вас в это же время с докладом о намеченных к выполнению пунктах и кандидатурах. Всего доброго и желаю удачи!

— Благодарю вас, герр бригаденфюрер, и всего доброго!

Штабная землянка 1-го батальона 138-й морской стрелковой бригады

Ленинградский фронт, конец апреля 1942 года

— Товарищ капитан третьего ранга, сержант Акулич по вашему приказанию прибыл!

— Проходи, присаживайся, не на плацу. Разговор есть серьезный.

Сержант, позванивая медалями, деликатно присел на край снарядного ящика напротив комбата со Звездой Героя на черном кителе. Бригада стояла во втором эшелоне, поэтому бойцы и офицеры могли позволить себе носить классные значки и награды (у кого они были) не завернутыми в чистую тряпицу на дне вещмешка, а на штатном месте.

— Рука, надеюсь, не беспокоит? — уточнил Казарский.

— Заживае помалу, уже норма!

— Ну и ладно. Разговор не о ней. С отделением ты справляешься. Через неделю идем на передовую — и там при первой же возможности я добавлю тебе на петлицы еще по треугольнику и займешь должность замкомвзвода, готовься.

— Товарищ комбат! Ну куды мне?

— А что ты тут прибедняешься, а, сержант? Как ты думаешь, сколько у меня в батальоне кадровых младших командиров? С нормальной, полной подготовкой, а? Под каждой елкой, думаешь, сидят? Так вот, вас, сержантов и старшин «довоенного производства» в бригаде у нас семьдесят шесть человек — включая кладовщика, повара, ездовых и санитаров. Строевых — сорок девять. Меньше, чем кадровых офицеров! Был бы ты старшим сержантом — уже бы назначили, на уровне роты решили бы.

Казарский перевел дух, посмотрел на изрядно присмиревшего Акулича и продолжил уже гораздо спокойнее, задушевным тоном:

— Ну кого мне еще ставить на «замка»? Кадровый сержант, с образованием, боевым опытом, ранениями, наградами. Литературный герой, в конце концов!

Акулич явно смутился. На следующий день после награждения у него получился довольно длинный и под конец — почти приятельский разговор с «товарищем из фронтовой газеты». А потом оказалось, что этот товарищ был корреспондентом «Красной Звезды» Симоновым и дал в газете статью на полразворота, посвященную захвату «Фрунзе» и украшенную фотографией сержанта. Один экземпляр этой газеты Осип в большом секрете хранил в своем «сидоре» — и именно на нее намекал комбат.

— Авторитет у рядовых бойцов высокий и заслуженный. Ты посмотри, каких мне взводных прислали? Одному девятнадцать лет, другому двадцать, ускоренные курсы младших лейтенантов, «три тренировочных, десять зачетных». Немца живого видели по три раза не ближе двадцати метров. Честно признаюсь — не «замком» бы тебя ставить, а взводным. Ничего, дорастешь до старшины… А пока нянькой побудешь.

Казарский пару секунд помолчал и продолжил:

— Короче говоря, ты не красна девица, я не добрый молодец — уговаривать не буду. Я тебя предупредил? Предупредил. Готовься, присматривайся ко взводу. Меня в штаб бригады забрать хотят, а я хочу в батальоне порядок оставить. И вот еще что учти — это я добрый, мне хороший сержант важнее неизвестно какого офицера. А стоит тебе попасть в госпиталь — в бригаду вернешься только через фронтовые курсы и с кубиком в петлице, ясно?

— Так точно! — вскочил сержант Акулич, всеми силами стараясь голосом выразить свое отношение к подобной перспективе и при этом остаться в рамках Устава. — Разрешите идти?

— Иди уж — и береги себя, сержант, — Казарский подмигнул (Акулича передернуло) и усмехнулся.

Эх, вот же нескладуха! Был бы отделенный старшим сержантом — после первого же боя аттестовать на старшину и на взвод. Мамлея из пополнения — в третью роту, там кадровый лейтенант на взводе сидит. Взвод крепкий, слаженный, под молодым не развалится. Свиридова-лейтенанта на роту, ротного — в замы моему сменщику, и порядок. А так — крутись, как знаешь. Ладно, сам виноват — не догадался после абордажа звания участникам раскидать, теперь раскладывай пасьянсы на штатном расписании…

Змей

После возвращения из Выборга я опять попал на ЛКЗ. Писал отчет по испытаниям СУ-130, ездил на полигон, где испытывали окончательную, серийную версию самоходки. К сожалению, массовой серии решили не делать, мощность орудия была избыточной для нынешних немецких танков, да и цена великовата. Сформирован будет полуэкспериментальный полк из шестнадцати машин. Использовать его будут как «пожарную команду» для парирования ударов немецких танков. По городу и окрестностям меня опять сопровождал выздоровевший Николай. Тэнгу ему так обрадовался, что едва не затоптал на радостях.

Су-130 снова немножко изменили, кроме всяких полезных мелочей поставили новую КПП, восьмискоростную. Что позволило разгонять машину до семидесяти километров в час, почти уравняв ее по скорости с бэтэшкой. К сожалению, это было сделано только для одной машины. Дизель М-50 в производство не запустили, вместо него запускают в производство В-16, имеющий много общего с В-2. Но и тех нам не достанется, первое время все новые движки будут ставить только на ИСы, в результате на СУ-130 монтировали бензиновый ТАМ-34. С ним скорость упала до 50 км/ч, да и ту удавалось выжать только на хорошей дороге и недолго. Шестнадцать бронекорпусов в различной степени готовности уже стояли на заводе. В двадцатых числах апреля обещали сделать первые три, а еще через месяц сдать все. Полк должен был состоять из семнадцати СУ-130, танка командира полка, батареи ПВО из четырех ЗСУ, батареи разведки в составе четырех Т-52, четырех легких броневиков и шестнадцати мотоциклов, усиленной мотострелковой роты численностью в двести человек и роты обеспечения. Полк был толком не укомплектован людьми и остальной техникой, ждали наши самоходки, броневики и командирский танк. Мотоциклов тоже пока не было. О зенитках я уже и не говорю, шансов получить их до лета практически не было.

Мотострелковая рота была сформирована из пограничников и полностью вооружена автоматическими винтовками, пулеметы там тоже были новые, сделанные на базе АВТ-41, как РПК на основе «калаша». Первые двадцать экземпляров поступили к нам, на войсковые испытания.

Двадцать второго апреля меня вызвали к Мехлису, причем срочно.

— Отсюда, — показал он мне на карте, — поступила информация о появлении у немцев новых танков. Помолчав, он добавил: — Длинноствольные пушки с дульным тормозом.

— «Тигры»? — удивился я. — Вроде рано еще.

— Не знаю, — ответил Лев Захарович. — Езжай и разберись. Полк пока без командира, так что принимай командование тем, что есть, и вперед. Командующего армией я уже предупредил. Действуй.

На ходу были только три самоходки, в том числе и моя. Танки с экипажами начштаба накануне отправил в учебную часть для обкатки новобранцев, выцарапывать их оттуда было некогда. У меня было странное ощущение, что мы опаздываем и вот-вот опоздаем совсем.