Андрей взглянул на Евгения и кивнул:

– А ты, Женя, как смотришь на то, чтоб возглавить поисковую группу?

– Погулять на свежем воздухе я всегда не против, – улыбнулся Горин. – И когда?

– После суда, разумеется. И возьмешь с собой Сапрыкина, кстати. И запроси у Вилючинска дополнительных патронов на это дело. И братьев Ханов желательно. Они из коренного народа. Хорошо зверя умеют выслеживать.

– Жанну Хан тоже проси присоединиться, – добавил Цой. – Она более умелый охотник даже, чем ее младшие братья.

– Лады.

– А как вы ловушки делать собираетесь? – произнес Вишневский, разглядывая фотопленки, которые уже подсохли. – У нас на две общины и сорока капканов не наберется. Но если медведь так огромен, как все думают, то и они не помогут.

– Устраивать по сопкам ловушки – это напрасный труд. Да и опасный, учитывая, что он где-то там бродит. Чтоб все обложить ловушками, уйдут месяцы. А если отправить сразу много групп на их установку, то на всех оружия не хватит. В общинах ведь тоже должно оружие оставаться всегда. – Жаров взял с подоконника изъятый у Крашенинникова пистолет и стал вертеть его на пальце. – Это все не то. Медведя нужно заманить. Это проще и эффективней.

– Заманить? В общину? – выразил своим тоном протест Никита. – Да он тут дров еще наломает, пока мы его пришьем.

– Нет, Халф. Мы его не будем в общину заманивать.

– А куда, в таком случае?

Жаров перестал вертеть пистолет, крепко обхватив ладонью его рукоять.

– Да есть тут местечко неподалеку, – сказал он, недобро улыбнувшись. Затем подошел к Цою, взглянув на очередную страницу летописи. – Черт тебя дери, Саня…

– Что не так… – поднял взгляд Александр.

– Что не так? «Анналы истории» пишется с двумя «Н», если ты, конечно, что-то другое не имел в виду.

Цой внимательно посмотрел на им же написанный текст и сплюнул:

– Тьфу, зараза…

– Ничего. Сверху галочку поставь и вторую «Н» в ней допиши.

– Вот над тобой будущие поколения человечества ржать будут, толстый! – захохотал Евгений.

– Да хрен с ними, пусть ржут. Лишь бы они были, поколения эти будущие, – отмахнулся Александр.

Глядя на то, как Цой делает исправление в тексте, Жаров почесал стволом пистолета шею и похлопал друга по плечу:

– Саня…

– Чего еще?

– Ты вечерком прогуляться не хочешь кое-куда?

– Куда? Далеко?

– Нет, что ты. Совсем рядом. До казарм…

Цой улыбнулся простодушно и кивнул:

– Лишний раз глянуть на финскую красавицу? Это, чуваки, я всегда с удовольствием.

– Да она лет на тринадцать нас старше, дурень! – хохотнул Евгений.

– Да какая разница? Красотка же.

Тени вытягивались с запада на восток. Огромные мрачные жнецы в черных саванах с капюшоном росли каждый вечер, когда солнце покидало этот уютный уголок жизни и скрывалось за вершинами сопок, утопая за невидимым горизонтом где-то далеко на западе. И только остатки ледника у вершины Авачи сверкали в прощальных лучах солнца, которого уже не видно. Как-то сразу стало прохладно, и вспотевший за кропотливой работой Михаил это особо остро ощутил. Быстро накинув на себя давно лишившийся рукавов старый военный китель, он вернулся к работе, продолжая возиться с машиной, пока еще остатки дневного света позволяли не напрягать зрение. На третьем этаже казармы Антонио Квалья мастерил из старого чайника, подшипниковых шариков и латунной гильзы устройство, способное разбудить их при малейших толчках земли. Установив прибор на столике, он легонько толкнул его. Затем еще раз. И еще. Только после пятого, более сильного толчка, стальной шар выскользнул из носика чайника и с громким звоном нырнул в гильзу. Так не пойдет. Сигнализация должна сработать после первого толчка, иначе может стать совсем поздно и они проснутся не от удара шарика о гильзу, а от грохота рушащихся стен и потолка. Он разобрал свою сигнализацию в поисках того, что нужно исправить.

Оливия сидела на скамейке возле небольшого курятника, который Михаил и Антонио построили с тыльной стороны казармы уже много лет назад. В железном тазу она перемешивала очищенные кедровые орешки, измельченные рыбьи кости, траву, овсяные зерна и кожуру вареного картофеля. Получившуюся массу старательно измельчала, давя обухом топора. Затем снова перемешивала. Куры смотрели на нее сквозь ячейки сетчатой решетки, в нетерпении подергивая головами и уже предвкушая скорую кормежку.

Михаил устало вздохнул, отложив гаечный ключ и почесав правое ухо о собственное плечо. Надо передохнуть. Он запрокинул голову, уставившись в небо, и увидел огромного орлана, парившего в высоте, расправив массивные черные крылья с ярко-белыми плечами. Там, наверху, хищник все еще мог себя побаловать теплыми солнечными лучами, покинувшими уже дно необъятной чаши, наполненной водами Авачинской бухты и прибрежными сопками.

– Везет же тебе, чертова курица, – с тоской вздохнул Михаил, глядя на безмятежность и великолепие белоплечего орлана…

Антонио собрал устройство с внесенными изменениями, установил на столик и слегка толкнул его. Стальной шар тут же выскочил из носика чайника и загрохотал в гильзе, дав повод создателю удовлетворенно качнуть головой и улыбнуться…

Оливия заполнила кормушку для кур приготовленной смесью, закрыла решетчатую дверцу курятника и вздрогнула от грубоватого низкого голоса за спиной:

– Добрый вечер!

Резко обернувшись, Оливия испуганно выдохнула и попятилась, увидев крепкого здоровяка в черной одежде, с черной банданой с черепами и черной бородой, заплетенной в косу. За спиной Александра Цоя стояли двое молодых людей, вооруженных автоматами. Собески прекрасно знала, кто сейчас перед ней. И визит одного из членов приморского квартета, да еще с вооруженными людьми, в ее мыслях не предвещал ничего хорошего. Тем более после вылазки Михаила в их поселок.

– Что вам нужно? – с тревогой в голосе произнесла Оливия и тут же поморщилась от того, насколько неприятно напуганным был ее голос в этот момент. А ведь, как она думала, таких диких бандитов подобный страх и жалостливый голос, наоборот, распалял.

– Оля, ты не пугайся. Где Миша? – продолжал улыбаться незваный гость.

– Зачем вам Миша? – напряглась еще больше Собески.

– Просто. Поговорить.

– О чем?

Цой надул щеки и выдохнул, закатив глаза.

– О том о сем. – Затем, чуть повернув голову, он кивнул своим спутникам: – Парни, вы домой идите. Напугали барышню, понимаешь.

– Так это, вы же запретили теперь ходить поодиночке и без оружия, из-за медведя, – возразил один из автоматчиков.

Александр потянулся рукой за спину и достал из пришитого к спине кожаной куртки чехла обрез двуствольного охотничьего ружья.