Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я качаю головой. — Нет. Я напишу ей.
— Ей? — спрашивает он.
— Моя коллега. Та, кого я бы попросила подвезти меня, — бормочу я, глядя на сообщение Девин.
Проверяю. Ты в порядке?
Я пытаюсь изложить ей сокращенную версию.
Я в порядке. Меня сбила машина, но я в порядке. Легкое сотрясение мозга. Меня подвезут домой.
Я кладу телефон на колени и закрываю глаза, ожидая неизбежного приступа паники.
Раздается серия быстрых электронных гудков, и я переключаю телефон на беззвучный режим, не желая иметь дело с неизбежным волнением Девин.
— Твою мать, — говорит Ривер. — Ты, должно быть, популярна.
— Просто чрезмерно заботливая коллега. Немного маниакальная и слишком много беспокоится.
— Хм, — ворчит он. — Тебе нужно позвонить кому-нибудь еще?
Я хмурюсь от его странного тона. — Эм, нет, — бормочу я, изо всех сил стараясь не обращать внимания на боль в голове. — Не совсем. Мне не нужно, чтобы все беспокоились обо мне, когда они должны беспокоиться об Эйприл.
— Значит, у тебя нет парня или чего-то в этом роде? — Он спрашивает это быстро и непринужденно, но я понимаю, что он делает.
Он выуживает информацию.
Как это похоже на него, детектива.
В любом другом случае я бы предположила, что он заинтересован. Но это все из чувства долга.
Я фыркаю. — Нет.
— Почему это смешно?
Я закрываю глаза и вздыхаю. — Потому что последний человек, с которым я встречалась, был куском дерьма, поэтому я не рекомендую тебе звонить ему.
Он долго молчит, достаточно долго, чтобы фоновый шум его вождения начал петь мне серенаду.
— Спи, — говорит он мягко, его тон почти нежный. — У нас есть время, прежде чем мы отвезем тебя домой.
Но мои глаза открываются еще раз, когда мы останавливаемся на красный свет. — Подожди. Откуда ты знаешь, где я живу?
На этот раз он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Его это немного забавляет, и уголок его губ приподнимается. Это самое близкое к улыбке выражение, которое я у него когда-либо видела.
— Из твоего бумажника, Скайлар.
Я моргаю.
— О, — бормочу я.
Да, идиотка.
Он хихикает, и это звучит более очаровательно, чем должно быть.
Мои глаза закрываются, и я тону в его запахе, позволяя его аромату убаюкать меня.
— Скайлар. — Голос мужской, глубокий и нежный.
Я держу глаза закрытыми, удовлетворенно напевая.
Приятно слышать, как мое имя произносят вот так.
— Скайлар. — На этот раз немного громче, но все с той же успокаивающей интонацией.
Восхитительный аромат сопровождает голос.
Запах Альфы.
Я могла бы утонуть в нем. Он возбуждает мое тело, посылая мурашки по позвоночнику и распространяясь по всему телу, сосредотачиваясь на моих ноющих сосках.
На моем плече лежит теплая рука, и я вздрагиваю, просыпаясь и шарахаясь от прикосновения Ривера. Он вздрагивает и убирает руку, кажется, удивленный, что прикоснулся ко мне.
— Черт. Извини, — бормочет он, качая головой. — Мы на месте.
Он припарковался на моей подъездной дорожке.
Мое лицо вспыхивает, и я с ужасом понимаю, что я мокрая. Я чувствую что-то скользкое между бедер, и мои трусики влажные.
Этого не может быть. Надеюсь, я не оставила пятен на его кожаных сиденьях, потому что я умру.
Я должна выйти из этой машины.
Я быстро отстегиваю ремень безопасности и тянусь к ручке дверцы, но Ривер прерывает меня.
— Подожди, — приказывает он, и я замираю.
— Но…
— Позволь мне открыть тебе дверь, — перебивает он, как будто это самая очевидная вещь в мире.
У меня кружится голова, когда я смотрю, как он выходит из машины.
Кто этот человек?
Несколько часов назад он был абсолютным мудаком, а теперь он рыцарь.
Джейсон не открывал перед тобой дверцы машины.
Я игнорирую свою внутреннюю Омегу, которая в полном восторге от внимания, которое ей оказывают.
Это временно. Он уйдет, напоминаю я своему внутреннему голосу.
Я отказываюсь тешить себя надеждами.
Все, что сейчас важно, — это найти Эйприл и позаботиться о кафе.
Нет времени на какие бы то ни было эти чувства.
Пассажирская дверь открывается, и Ривер протягивает мне руку.
Я разглаживаю юбку, затем беру его за руку, не обращая внимания на пульсацию в моем естестве.
— Я могу ходить, — настаиваю я, когда его рука обвивается вокруг моей талии.
— Да, это ложь, — хихикает он, закрывая пассажирскую дверь. — Не вешай мне лапшу на уши, это не сработает.
Мои короткие каблучки стучат по подъездной дорожке, когда он поддерживает меня.
На мой взгляд, это слишком интимно, и мое тело реагирует так, как будто к нему никогда раньше не прикасались. Еще одна струйка влаги стекает на мои трусики, и я неловко сдвигаю бедра вместе, надеясь, что он не заметит.
— Курить отвратительно, — выпаливаю я. — Тебе следует бросить.
Очевидно, у меня пропал фильтр.
Я смотрю, как он возится с ключом от моего дома (откуда у него мой ключ от дома?) и чувствую, как он хихикает, отпирая дверь.
— Конечно, детка, — говорит он. — Только для тебя.
Детка.
Моя внутренняя Омега совершает серию переворотов.
Мне нужна дополнительная доза подавляющих средств. Я слишком сильно реагирую на все, что он делает.
Мы заходим в гостиную, и он отпускает мою талию, как только я сбрасываю туфли. Я поднимаю на него взгляд, встречаясь с его зелеными выразительными глазами.
— Хорошо, — говорю я, изо всех сил стараясь, чтобы голос не звучал измученно. — Что ж, спасибо. Дальше я в порядке. Ты сказал, что Лэндон пригонит мою машину обратно, верно?
Его глаза сужаются, и я могу сказать, что он видит меня насквозь. — Ты же знаешь, что у тебя сотрясение мозга, верно? Тебе нужен кто-то, кто присматривал бы за тобой.
Я моргаю. — Что?
— Я останусь здесь ненадолго, — просто говорит он.
Я поражаюсь его дерзости. — Что ты сделаешь?
— Я останусь здесь, — говорит он медленно, как будто я ребенок. — Ты ударилась головой. Доктор сказал, что тебе нужно, чтобы кто-то был рядом с тобой, по крайней мере, в ближайшие несколько часов.
Он скрещивает руки на груди, вызывая меня на спор.
— Разве у тебя нет дел, которые нужно расследовать? — Раздраженно огрызаюсь я. Я хочу, чтобы он ушел. Чем дольше он останется здесь, тем больше я захочу, чтобы он был рядом.
— Есть. Но тебе, очевидно, нельзя доверять, что ты останешься одна и не попадешь под машину, так что вот я и здесь.
Я изумленно смотрю на него. Выражение его лица ничего не выдает, но по едва уловимому, сладкому изменению его запаха я могу сказать, что
