плече, – выходят и провожают нас ко входу, через который раньше прошли на арену участники. Ахиллес не пытается подать мне руку, чтобы помочь спуститься, и это к лучшему, потому что сомневаюсь, что сумею сохранить невозмутимое выражение лица.

Претендентов ведут по бетонным коридорам, через раздевалку в зал ожидания с выходом наружу. Самый высокий солдат провожает нас к стоящим в ряд фургонам с тонированными окнами.

Я приподнимаю брови.

– А это не слишком?

В ответ он открывает передо мной дверь и одаривает непроницаемым взглядом.

– Это ваш выбор.

На самом деле это не выбор. Но несоблюдение протокола означает, что меня отстранят еще до начала испытаний. Я вздыхаю и забираюсь во второй фургон. Мне не приходит в голову, что стоило обратить внимание, куда садятся остальные, и в соответствии с этим выбрать место. Когда меня посещает эта мысль, Парис уже залезает в мой фургон и садится рядом. Следом заходит Гектор со спокойным выражением красивого лица. Аталанта завершает нашу четверку, ее волосы убраны от покрытого шрамами лица.

Парис наклоняется ко мне, его лицо настолько безупречно, что у меня возникает внезапное желание сломать ему нос, чтобы придать его чертам немного характерности. Хотя я не имела ничего против его красивого лица, когда мы встречались. Именно оно завлекло меня. Он чуть улыбается, и у меня по коже бегут мурашки.

– Елена, что ты делаешь?

– Не уверена, что понимаю о чем ты, Парис. – Как бы ни пыталась контролировать свой голос, от близости Париса слова звучат напряженно.

Его улыбка становится шире, в глазах появляется сочувствие.

– Понимаю, что ты была не рада оказаться наградой победителю, но ты зашла слишком далеко, тебе так не кажется? Ты опозоришь себя и, что важнее, свою семью.

Невольно напрягаюсь.

– Что, прости?

– Не пойми меня неправильно. Ты выглядишь чертовски сексуально в этом маленьком золотом платье, как принцесса. – Он издает одобрительный вздох. – Но не рассчитываешь же ты, что пройдешь хотя бы первое испытание. Ты для этого слишком изящная.

Изящная. Еще одно слово, обозначающее слабость.

Я отворачиваюсь от него.

– Это не твое дело, Парис. Беспокойся о себе.

Он смеется.

– С нетерпением жду, когда стану твоим мужем, Елена. Это даст нам новый старт, который так нужен.

Кажется, слышу вздох Гектора, но не уверена. Вот в чем особенность Париса: для всех, кто его не знает, речь, произнесенная обаятельным уверенным тоном, звучит вполне разумно. В самих словах нет ничего ужасного. Он сохранял такое же терпеливое выражение лица, когда трепал мне нервы во время наших ссор, пока я не превращалась в визжащее чудовище. Он заставлял меня чувствовать себя сумасшедшей, и это ощущение возникает вновь всякий раз, когда я вынуждена с ним общаться.

– Давай кое-что проясним, Парис. – Я сохраняю легкий любезный тон, хотя мне хочется кричать. – Если ты думаешь, что, завоевав титул Ареса, получаешь права на меня, ты не переживешь первую же попытку прикоснуться ко мне без моего согласия.

Он улыбается, ни капли не испугавшись. Не могу поверить, что когда-то считала его настойчивость сексуальной. Мне потребовалось больше времени, чем готова признать, чтобы осознать, что между ухаживаниями и преследованиями существует тонкая грань. У Париса есть неприятная привычка слышать только то, что он хочет.

– Если мы поженимся, у меня будет уйма времени, чтобы тебя обольстить. Раньше тебе нравилось то, что мы делали вместе, Елена. Понравится снова.

Аталанта фыркает. Она закидывает ногу на ногу и прислоняется к стенке фургона.

– Пойми намек, красавчик. Она уже готова выпрыгнуть из фургона, лишь бы убраться от тебя подальше.

Она права, но мне не нравится, что я настолько открыта. Обычно мне лучше удается сохранить бесстрастное выражение лица. Я поднимаю подбородок.

– Я вполне способна сама себя защитить.

Аталанта отвечает беззаботной улыбкой.

– Возможно, но я женюсь на тебе, когда стану Аресом. Я была бы плохой женой, если бы не защищала тебя от подобных подонков.

– Никому не нужно защищать Елену от меня. – Парис наклоняется, вторгаясь в мое личное пространство. Я чувствую запах его одеколона, и у меня сводит желудок.

Улыбка Аталанты становится резкой.

– Прикосновение к ней без ее согласия – это насилие. А за насилие тебя отстранят.

Парис отстраняется, тихо чертыхнувшись, но я рада, что снова могу дышать. Не знаю, как не учла этого, пока пыталась привести свой план в действие. Выступив в качестве кандидата, я оказываюсь среди людей, которые намерены на мне жениться. Я как приманка для акул, брошенная в воду, чтобы своим присутствием довести их до исступления. Черт.

Глава 7

Ахиллес

Подозреваю, что нас вывозят из города, как и предполагал Патрокл, и это подтверждается, когда открываются двери фургона и нам открывается вид на несколько больших зданий, окруженных деревьями. Вдали слышен тихий шум океана, говорящий, что мы оказались на побережье к северу от Аграрного района. И если двигаться на запад, то окажешься в фермерских землях, за которые отвечает Деметра.

Аякс, тяжело дыша, вылезает из фургона. Он не замолкал с тех пор, как мы уселись. В этом весь Аякс. Но мне все-таки хочется заткнуть ему рот кляпом, чтобы оказаться в тишине. Он тихо присвистывает, оглядывая окрестности.

– Стены высокие.

Я слежу за направлением его взгляда. И вижу среди деревьев ограду метра три высотой. Она охватывает всю территорию, обеспечивая участникам безопасность. Скоро у нас начнут брать интервью и последует прочая хрень – скорее всего, после второго испытания, когда слабые бойцы отсеются и останутся лишь несколько претендентов. От этой мысли у меня напрягаются плечи. Я могу притворяться, и весьма хорошо, когда это необходимо, но Афина знала, когда не отправляла меня на задания, которые требовали ходить на цыпочках.

Я разрушающий все на своем пути таран. Патрокл – политик. Он всегда знает, какой шаг сделать, и что сказать.

Патрокл… и человек, который сейчас направляется прямо к нам. Беллерофонт [1] отличается высоким ростом, у него смуглая кожа и густые черные кудри. Они превосходит меня в стрельбе, но уступает в рукопашном бою. Я могу одолеть их в девяти случаях из десяти, но они ловкие несмотря на их рост.

А еще они мой друг, хотя сейчас это не имеет значения.

Беллерофонт останавливается перед нашей группой.

– Вот основные правила. – У них ровный и глубокий голос. – Вам будут предоставлены индивидуальные комнаты в трех общежитиях. Общайтесь, если хотите, но не пытайтесь причинить вред кому-то из участников. В противном случае вы будете незамедлительно дисквалифицированы. – Они по