Ноги женщины по щиколотку утопали в кусочках печенья, но она доставала из мешка все новые и новые, ломала их и читала предсказания. Большую часть она отбрасывала прочь. Прочитав некоторые, что-то недовольно бормотала, ударяла пальцем по полоске бумаги, будто пачкая ее, волшебным образом снова запечатывала печенье и швыряла в стоявшую тут же корзину.

— Что вы делаете? — вырвалось у Лео.

Женщина подняла голову, и Лео едва не подавился вздохом, казалось, у него вот-вот разорвутся легкие.

— Тетя Роза? — выдохнул он.

Полная бессмыслица, но эта женщина выглядела в точности, как его тетка. Такой же широкий нос с родинкой сбоку, те же поджатые губы, словно она съела что-то кислое, и жестокие глаза. Но это не могла быть тетя Роза, она бы ни за что не нацепила такую одежду, и потом, насколько ему известно, тетка сейчас в Хьюстоне. Не стала бы она разламывать печенья с предсказаниями посредине Большого Соленого озера.

— Вот что ты видишь? — спросила женщина. — Интересно. А ты, Хейзел, дорогая?

— Как вы?.. — Хейзел в тревоге попятилась. — Вы выглядите как миссис Лир, моя учительница в третьем классе. Я вас ненавидела.

Женщина хмыкнула.

— Превосходно. Ты обижалась на нее, да? Она была к тебе несправедлива?

— Вы… Она привязывала мои руки к парте за плохое поведение, — призналась Хейзел. — Называла мою маму ведьмой. Винила меня во всем, чего я не делала и… Нет, теперь она уже наверняка умерла. Кто вы?

— О, Лео знает, кто я, — сказала незнакомка. — Что ты думаешь о тете Розе, mijo?

«Mijo». Так Лео всегда называла мама. А после ее смерти Роза отвернулась от Лео. Она называла его отродьем дьявола, винила за то, что случился пожар, говорила, что это он убил ее сестру. Роза настроила против него всю семью и бросила его — тощего восьмилетнего сироту — на милость социальных служб. Лео кочевал из одной приемной семьи в другую, до тех пор, пока наконец не обрел дом в Лагере полукровок. В мире существовало не так много людей, которых Лео ненавидел, но даже спустя столько лет при одном воспоминании о тетке он просто закипал от негодования.

Что он думает? Ему хотелось свести с ней счеты, поквитаться.

Он перевел взгляд на мотоцикл с увечными колесами. Где же он видел нечто подобное? Домик номер 16 в Лагере полукровок… над его дверью висел символ — сломанное колесо.

— Немезида, — сказал Лео. — Вы — богиня мщения.

— Видишь? — богиня улыбнулась Хейзел. — Он меня узнал.

Немезида разломила очередное печенье и наморщила нос.

— Тебе необычайно повезет, когда ты меньше всего будешь этого ждать, — прочитала она. — Вот такую чушь я просто ненавижу. Кто-то открывает печенье, и — ба-бах! — получает откровение, что разбогатеет! Я осуждаю эту бродягу Тихе, — вечно раздает удачу людям, которые этого не заслуживают!

Лео поглядел на гору разломанного печенья.

— М-м-м… Знаете, это не настоящие пророчества, разве нет? Их просто засовывают в печенье на какой-то фабрике…

— Не пытайся выдумывать оправдания! — рявкнула Немезида. — Это все происки Тихе, чтобы только в людях не угасла надежда. Нет, нет. Я должна ей противостоять. — Немезида ударила по полоске бумаги, и буквы стали красными. — «Ты умрешь в ужасных муках, когда больше всего этого ожидаешь». Вот так гораздо лучше.

— Это ужасно! — воскликнула Хейзел. — По вашей вине кому-то достанется такое предсказание, и оно сбудется?

Немезида ухмыльнулась, усмешка на лице тети Розы смотрелась просто жутко.

— Моя дорогая Хейзел, а ты разве никогда не желала, чтобы с миссис Лир случилось что-то ужасное, за все то хорошее, что она тебе сделала?

— Это вовсе не значит, что я действительно этого хотела!

— Фи! — Богиня снова запечатала печенье и бросила в корзину. — Раз ты римлянка, значит, Тихе для тебя — это Фортуна, я полагаю. Как и остальные, она сейчас в ужасном состоянии. А вот я не пострадала. Меня называют Немезидой и греки и римляне. Я не меняюсь, потому что месть вечна.

— О чем вы говорите? — спросил Лео. — Что вы здесь делаете?

Немезида вскрыла новое печенье.

— Счастливые цифры. Смех, да и только! Это даже предсказанием не назовешь! — Она смяла в кулаке печенье и швырнула крошки себе под ноги.

— Отвечаю на твой вопрос, Лео Вальдес: боги сейчас в незавидном положении. Так всегда бывает, когда между римлянами и греками кипит гражданская война. Олимпийцев разрывает на части их двойная природа, ведь к ним взывают с двух сторон. Так что, боюсь, у них начинается что-то вроде шизофрении. Голова раскалывается. Происходит потеря ориентации.

— Но сейчас нет войны, — настаивал Лео.

— М-м-м… Лео… — Хейзел вздрогнула. — Если только не принимать во внимание то, что ты недавно взорвал половину Нового Рима.

Лео уставился на девушку гадая, на чьей она, собственно, стороне.

— Так не нарочно же!

— Знаю, — сказала Хейзел, — но римляне этого не поняли. И они станут преследовать нас, чтобы отомстить.

Немезида хихикнула.

— Лео, девочка дело говорит. Грядет война, ее начала Гея твоими руками. Как ты думаешь, кого боги обвинят в том, что попали в такое затруднительное положение?

Рот Лео наполнился горечью, как будто он пожевал карбонат кальция.

— Меня.

Богиня фыркнула.

— Ну-ну, умерь свое самомнение. Ты всего лишь пешка на шахматной доске, Лео Вальдес, а я говорю об игроке, который затеял этот ваш нелепый поход, имеющий целью свести вместе греков и римлян. Боги винят Геру — или Юнону — это уж кому как нравится! Царица небес сбежала с Олимпа, чтобы спастись от гнева собственной семьи. Не жди больше помощи от своей покровительницы!

Кровь пульсировала у Лео в голове. К Гере он питал смешанные чувства. Она вмешивалась в его жизнь с тех пор, как он был еще малышом, лепила его по своему вкусу, чтобы использовать в своих целях, чтобы он стал частью великого пророчества, но, по крайней мере, она более или менее была на их стороне.

— Так почему вы здесь? — спросил он.

— Ну как же, чтобы предложить свою помощь! — злобно улыбнулась Немезида.

Лео взглянул на Хейзел, но у девушки был такой вид, словно ей только что предложили бесплатную змею.

— Вашу помощь? — переспросил Лео.

— Конечно! — заверила богиня. — Обожаю низвергать гордых и могущественных, а никто так не заслуживает низвержения, как Гея с ее гигантами. Однако должна предупредить: я не потерплю незаслуженной удачи. Везение — это мошенничество. Колесо фортуны — это «схема Понци».[10]Настоящий успех требует жертвы.