Вот только мозг все никак не мог успокоиться, подкидывая мне Бродягу и то, как он двигался, заставляя девушек в своих руках стонать и извиваться, оставляя на его теле отметины от своих ногтей и зубов.

Очевидно, что больно им не было…как и ему.

В конце-концов, одним синяком больше — одним меньше, для Бродяги роли явно не играло.

Когда через пару часов в комнату вошел Себ тихонько и осторожно, чтобы не шуметь, то был очень удивлен, увидев меня сидящей в кресле в позе задумчивого зародыша папоротника.

— Не спала?

Себ осторожно сел на край кресла, и я с благодарностью прижалась лбом в его руку, почему-то подумав о том, что, возможно, ему не слишком-то приятно, когда к нему прикасаются женщины.

— Если хочешь, я могу не трогать тебя, — прошептала я, боясь поднять глаза и скорее почувствовав, как его лицо удивленно вытянулось, а потом плечи затряслись от приглушенного смеха.

— Ты чего это, лапушка?

— Я подумала, что тебе это может быть неприятно…

— Перестань! Было бы неприятно, я бы сам к тебе не лез! — его крепкие руки обвили меня, легко обнимания и прижимая к приятно пахнущей груди, — Ты не одна из тех безумных танцовщиц, которые вечно уверены в том, что обязательно наставят меня на путь истинный, зажимая по углам в баре, пока не получат в лоб электрошокером!

Когда я прыснула от смеха от представленной картины, выгибая удивленно брови, Себ лишь активно закивал головой:

— Правда-правда! Не представляешь, сколько раз мне попадало от большого босса за то, что им приходилось уходить срочно на больничный, чтобы вывести ожоги на лбу!

Разразившись смехом, я не сразу заметила, как в комнату вошел еще один мужчина, в первую секунду испуганно поперхнувшись своим смехом и притихнув, понимая, что мы здесь были одни. Две подружки и какой-то тип, которого я видела впервые.

Вот только Себ улыбнулся широко и очаровательно, послав ему воздушный поцелуй, отчего мои глаза едва не полезли на лоб, но, к счастью, я вовремя успела сообразить, что это, видимо, и был тот самый Люк.

— Ты как всегда вовремя, любимый!

Я смутилась, понимая, что мы сидим в обнимку, и, не представляя, будет ли ревновать ко мне Люк свою членистоногую любовь. Вроде как для них я не должна была представлять угрозу, ибо не обладала самым главным ради такого дела — кокушками. По крайней мере, ярко выраженными и висящими снаружи тела.

Люк оказался красивым мужчиной со жгучими карими глазами и идеальной улыбкой, которая озарила его лицо, когда он кивнул на меня:

— Наша лапушка?

— Она! — радостно улыбнулся Себ в ответ, на что я совершенно растерялась, понимая, что начинаю улыбаться смущенно, но радостно, тут же оказавшись в таких же мягких и осторожных объятьях второго мужчины, который был красавчиком и явно должен был обязательно носить в кармане электрошокер.

Никогда бы не подумала, что подобные мысли в один прекрасный момент посетят мои мозги, но, черт возьми, эти двое были просто идеальной парой! Пусть и не совсем привычной для меня. И всего нашего большого мира.

— Вы собрались? Тогда поехали, — Люк махнул нам на выход, зашагав первым вперед, когда мы с Себом, обнявшись, поспешили за ним, схватив только мою сумку с одеждой и пустым кошельком.

В клубе было непривычно тихо.

Было утро и теперь в большом зале, где еще рассеивался искусственный туман, суетились только уборщицы, скрывающие с глаз все последствия прошлой ночи.

Здесь никого не было. Определенно.

Но я словно завороженная не удержалась, чтобы не покоситься на те самые проклятущие трижды Вип ложи, словно Бродяга мог быть там и снова смотреть на меня своими странными голодными глазами.

Вот только все эти тяжелые шторы были распахнуты настежь, обнажая свои пустые бока с одиноко стоящими диванами. Странно, он даже ушел, а не уснул прямо здесь под тонной уставших от его необузданности девушек.

Было стойкое ощущение, что я начинаю тихо сходить с ума.

Еще бы!

После такого-то денечка! И все стараниями одного озабоченного ловеласа!

Путь до дома в эту ночь, а вернее утро, был максимально коротким, а главное совершенно безопасным и приятным, когда я ехала на заднем сидении недорогой, но такой чистой и аккуратной машины парней, слушая о том, как они переговариваются мило и ласково, и, чувствуя, что рядом с этими двумя моя душа расслабляется и начинает выбираться из своего кокона, словно улитка из домика.

Помахав на прощание Люку и Себу, улыбаясь совершенно искренне, я ввалилась в мирно спящий дом, где меня никто не ждал…впрочем, как обычно. Нечему было удивляться.

На часах было 4 утра и все видели свой десятый сон, когда я совершенно раздавленная этим насыщенным днем пробиралась в свою комнату, чтобы просто упасть и уснуть мертвым сном, не слыша того, как проснется сестра в школу или мама загремит посудой на кухне.

Странно и жутко, но дома я чувствовала себя такой покинутой и одинокой, и, словно стараясь убежать от этих чувств, поскорее забралась под плед на свою скрипящую кровать, чтобы забыться во сне и забыть обо всем.

И уснула я на самом деле быстро.

Ха! Ну еще бы!

Хотя даже во сне мне казалось, что я слышу гул басов и приглушенный ровный шум сотен голосов, которые окружали меня, словно говоря, что я не одна.

И все бы хорошо, вот только спокойного и умиротворенного сна не получилось.

Черт побери!

Ну, так что?

Кто отгадает с первой попытки, кто мне снился сегодня?

Едва ли кому-то понадобится попытка вторая, после вчерашней ночи…

Вот чтоб ему пусто было, этому Бродяге!

Мало того, что он дырки протер во мне своими волчьими глазищами, так он еще и в мозг мой просочился, чпокаясь до умопомрачения всю ночь в моей бедной пылающей голове.

И, знаете, что самое обидное?

Не-со-мной!!!

И не то, чтобы я жаждала узнать, какого это хотя бы во сне!

Не жаждала, конечно же, чтобы его порвало от перевозбуждения!

Вот только изобразить из себя то, что меня передернуло от омерзения не получилось…даже с третьего раза перед зеркалом, когда пришлось просыпаться и плестись умываться, подскочив от орущего телефона, звук которого я не догадалась убрать.

И, слава богу, иначе опять бы вероломно проспала, если бы Себ не догадался позвонить мне и сегодня!

С первой смены было тяжело привыкнуть к тому, что теперь я не должна была зависеть от смены дня и ночи, потому что мои сутки отныне начинались в обед, одновременно с тем, когда начиналась и моя рабочая смена, когда в клубе снова было непривычно тихо, но теперь свежо, чисто и даже как-то одиноко.