— Вам с Павловым того же. Что во-вторых?

— Во-вторых, мы беседуем с Зинченко. Он готов к конструктивному диалогу, но желает получить подтверждение, что перед ним не самозванцы, а сотрудники ФСБ.

— Я понял. Передай свой аппарат этому ублюдку!

Сургин протянул сотовый телефон Зинченко:

— Убеждайся, полковник!

Тот взял в руки мобильник, представился:

— Полковник Зинченко, Валентин Валентинович! Что?.. Извините! Кого?.. Узнаю, конечно! Даже по связи… Понял… Да, да, конечно, поверю…

И чуть позже:

— Здравия желаю, товарищ генерал-майор! Полковник Зинченко. Что?.. Есть!.. Есть… Так точно!

Завершив короткий разговор с неизвестным генерал-майором, протянул трубку Сургину:

— Вас!

Говорил Потапов:

— Зинченко получил подтверждение ваших полномочий. С ним только что разговаривал начальник Управления военной контрразведки округа. Я не стал вводить его в курс дела, представив нашего полковника как лицо, втянутое службой в собственную игру! Так что от неприятностей в ОГВ он пока застрахован. Но это «пока» будет длиться ровно столько, сколько Зинченко будет сотрудничать с нами. И насколько данное сотрудничество явится эффективным. Скажи ему об этом сам.

Генерал отключился, а Сургин обратился к полковнику:

— Ну что, связист, будут еще вопросы по нашему статусу?

— Никак нет.

— Тогда так. Слушай сюда внимательно.

И Андрей довел до предателя то, что сказал генерал Потапов. От себя добавил:

— Надеюсь, ты понял, что живешь, пока сотрудничаешь с нами? Эффективно сотрудничаешь. В обратном случае… но я об этом даже говорить не хочу!

Сургин начал допрос. Но, как и ожидалось, Зинченко ничего существенного сообщить о замыслах Гулаева не мог. Да, его купили через подчиненного прапорщика-чеченца. Купили, организовав встречу с Гулаевым в поселке Урус-Керт. И использовали в получении информации, касающейся деятельности командования ОГВ. А в настоящее время в сбросе информации по планируемому теракту против министра обороны. И Андрей уже хотел прекратить разговор, передав право Потапову распорядиться судьбой Зинченко, как тот неожиданно произнес:

— Если вам интересно, то я всегда отслеживал, откуда со мной связывался Гулаев или кто из его заместителей, либо Хаджимурадов, либо Вахид Мулдашев.

Сургин встрепенулся. Ожил и Павлов. Спецы почувствовали, что сейчас узнают нечто важное, чему сам Зинченко придавал в лучшем случае второстепенное значение.

— Ну-ка, ну-ка, подробнее, полковник! И для начала, каким образом ты отслеживал места выхода на связь с тобой бандитов и в каких целях делал это?

Зинченко пожал плечами:

— Целей я не преследовал никаких, просто интересно было знать, где обитает Гулаев. А отслеживал с помощью специальной аппаратуры, к которой имею непосредственный доступ. Это не составляло труда, ведь переговоры велись на известной мне частоте и через аппараты, один из которых мне передал сам Гулаев при первой встрече в Урус-Керте.

— Ясно. Дальше.

Полковник вздохнул:

— А дальше оформилась такая картина. На меня сам Гулаев выходил шесть раз, четыре раза из южной оконечности ущелья Падающих Камней, что совсем рядом с грузинской границей, и дважды из того же Урус-Керта.

Сургин переспросил:

— Из Урус-Керта?

— Да! Скажу точнее, из дома или усадьбы, где мы с ним встретились впервые.

Андрей произнес:

— Так, к этому мы сейчас вернемся, кто еще и откуда выходил на тебя по связи?

Зинченко ответил:

— Один раз Мулдашев из Грозного. Из центра Грозного. И последний сеанс с Хаджимурадовым, когда он сбросил мне информацию, прошел из района за пределами Чечни, между станицами Егорьевской и Качалинской Ростовской области. Последние два сеанса, скорее всего, велись из движущихся объектов, из машин.

— Ясно. Вернемся к Гулаеву. Значит, четыре раза он связывался с тобой из ущелья и дважды из Урус-Керта?

Полковник подтвердил:

— Именно так!

— И что собой представляет усадьба в Урус-Керте?

— Большой кирпичный дом на окраине, у речушки, обнесенный высокой каменной стеной с железными воротами. За ними двор с топчаном под деревом, у колодца. Вода в нем чистая и холодная!

Андрей высказал свое мнение насчет колодца:

— Мне плевать, какая вода в этой усадьбе! Кто в ней обитает? Родственники Гулаева?

Зинченко покачал головой:

— Точно не скажу, но в день моего приезда в усадьбе находилась семья Нурпаши.

Сургин с Павловым переглянулись:

— С чего ты это взял? Видел женщин с детьми?

Полковник пояснил:

— Мы разместились на топчане. Разговаривали. А тут выбегает пацаненок лет пяти и к Гулаеву с криком: «Папа! Папа!» А Нурпаша вместо того, чтобы взять ребенка на руки, приласкать, как рявкнет: «Рада, Лиля, быстро сюда!» Из дома появляются закутанные во все черное женщины, а за ними еще три ребенка, девочки постарше. Гулаев приказал им: «Уберите немедленно Али, и чтобы я вас на улице не видел!» Те безропотно подчинились. Мальчик заплакал, когда его силком потащили в дом.

Сургин произнес:

— Интересно! И как после этого инцидента повел себя Гулаев? Как-то попытался объяснить его?

— Нет. Просто еще раз выругался по-чеченски и продолжил разговор.

Андрей постучал пальцами по столику:

— Так, так, так. Значит, дом в Урус-Керте. Слушай, полковник, а Нурпаша не может знать, что ты пеленгуешь его?

— Откуда? Об этом знаю я один!

— Угу! Ну вот, а то заладил, что никакой особенной информацией не обладаешь! Оказывается, если покопаться в памяти, интересные вещи обнаружить можно. А посему давай копайся в памяти дальше. А мы пока с напарником покурим. Кури и ты, если хочешь.

— Не откажусь, хотя месяц как бросил!

— Так зачем начинать?

— Теперь не все ли равно?

Сургин внимательно взглянул на Зинченко:

— А вот теперь, Валентин Валентинович, как раз и не все равно!

Блеск надежды мелькнул в глазах предателя, но он удержал себя от напрашивающегося вопроса, да и Сургин не стал развивать тему, что не помешало надежде поселиться в трусливом и подлом сердце Зинченко.

Он так же, как и офицеры спецназа, достал сигарету из пачки, выложенной на столик Сургиным, прикурил от зажигалки Павлова. Задумался, не замечая, как небольшая комната далеко не люксового номера гостиницы «Ростов» быстро заполнилась дымом. Вячеславу пришлось открыть балкон. Спустя минут десять, затушив окурок, Зинченко проговорил: