— Это только еще больше запутает. Заходи. С таким же успехом мы могли бы сначала представить тебя Грэмми. Как будто снимаешь пластырь. Или, в ее случае, думаю, это больше похоже на удаление кусочка размером два на четыре, приклеенного суперклеем к твоей мошонке. Извини. У девочек есть мошонки? — Он повернулся к Майлзу, как будто ожидал, что тот знает.

Майлз задумчиво прищурил глаза, затем пожал плечами.

Я воспользовалась моментом, чтобы окинуть квартиру взглядом и оценить пространство. Как я и ожидала, по меркам Нью-Йорка это было относительно неплохо. Там была кухня, которая была больше, чем камбуз, который можно было бы ожидать на подводной лодке, уголок, достаточно большой, чтобы за столом могли разместиться восемь или около того человек, и гостиная. Большая часть его семьи была в гостиной, которая была отрезана от нашего обзора, когда мы переместились ближе к кухне.

Из-за угла вышла пожилая женщина. На ней был черный спортивный костюм в красную полоску. На первый взгляд она казалась обычной пожилой леди. Ну, очень пожилой леди. Однажды я видела фотографии женщины, которой было сто четырнадцать. Часть меня не могла не задаться вопросом, была ли эта женщина еще старше, несмотря на удивительно пружинистую походку и легкий блеск в глазах.

— Так, так, так. Если это не последняя девушка, которая настолько глупа, чтобы дать этому засранцу шанс.

Я подняла брови.

— Это риторический вопрос, или…

Женщина, которую я приняла за Грэмми, разразилась лающим смехом.

— Ты хочешь риторический вопрос? Вот тебе один, сладкие сиськи. Почему красивые мальчики, у которых ничего нет между ушами, всегда, кажется, убеждают девочек, которые в остальном умны, совершать глупости?

— Простите, что?

— Это был риторический вопрос, — сказала Грэмми. — И ты выглядишь слишком умной, чтобы влюбиться в Майлза. Что у него на тебя? Шантаж?

«Что-то вроде того».

Майлз положил свою руку на мою и слегка сжал. Я почувствовала неожиданный прилив благодарности, как будто он бросился между сумасшедшей старой леди и мной.

— Может быть, ты просто дерьмово разбираешься в людях, старая ворчунья, — предположил Майлз.

У меня перехватило дыхание. Неужели он всерьез так разговаривал со старушками? Что с ним было не так? С другой стороны, у меня возникло ощущение, что это была не обычная пожилая леди, и его дядя, похоже, пока не был особенно взволнован этим обменом.

Уильям небрежно взял со стойки вазу с виноградом и сел, жадно наблюдая, пока он отправил один за другим виноград в рот. Судя по выражению его лица, он готовился наблюдать за боксерским поединком в супертяжелом весе.

Грэмми уперла руки в бедра.

— Я знаю об отношениях больше, чем твоя маленькая тугая задница когда-либо будет знать. Я уже была счастливо замужем, овдовела и вела жизнь, полную сексуального разврата, еще до того, как Вселенная даже начала думать о том, чтобы заставить тебя существовать.

Все, что я могла делать, это держаться за руку Майлза, пока они вдвоем словесно препирались в течение следующих пяти минут. Разговор начался с легких оскорблений и подколок и перерос в пугающе личные выпады. Кульминационным моментом был момент, когда Грэмми пригрозила вытащить свои зубы и откусить ими его пенис. Как раз в этот момент, когда я подумала, что их вот-вот нужно будет физически разминать, они рассмеялись, и все напряжение рассеялось.

Уильям лениво хлопнул в ладоши.

— Грэмми выиграла. Майлз не смог бы справиться с протезами.

Майлз отмахнулся от него, ведя меня на кухню.

Я посмотрела на него, ожидая какого-нибудь объяснения.

— Грэмми имела в виду все, что сказала, но всем будет легче, если мы притворимся, что все думаем, что она просто валяет дурака.

Я хихикнула, но Майлз не подал никаких признаков того, что он шутит.

У меня не было времени думать об этом дальше, потому что я увидела девушку лет тридцати с небольшим, мужчину, поразительно похожего на Уильяма, и двух красивых женщин, которые, как я подозревала, были мамой и тетей Майлза. С таким генетическим запасом неудивительно, что он получился таким тошнотворно великолепным.

— Мама, папа, — сказал Майлз. — Это Маша, русская девушка, которую я заказал на прошлой неделе.

Глава 10

Майлз

Попадая в неудобную ситуацию, мудрый человек всегда наносит удар первым. Такой гений, как я, не наносит ударов. Он бросает что-то совершенно неожиданное, например, мусорное ведро. Или полную ложь о невесте, заказанной по почте из России.

Важным было вывести противника из равновесия. Установить господство.

Мой отец свирепо посмотрел на меня, а моя мама выглядела так, как будто по крайней мере часть ее не могла решить, лгу я или нет. Моя сестра, Кейтлин, поджала губы, глядя на меня так, словно была разочарована.

— Я не… — начала Рей.

Я подошел к столу и выдвинул стул для Рей.

— Это шутка. Все успокойтесь. Она не русская. Я привез ее из Таиланда. Российские стоят слишком дорого.

— Майлз, — натянуто сказала моя мама. — Ты ставишь ее в неловкое положение. Прекрати это.

— Поставить кого-то в неловкое положение — это единственный способ по-настоящему узнать его. — Я потянулся, чтобы заглянуть под один из контейнеров с едой, которые дымились в середине стола. Индийская кухня. Мило. — В противном случае люди ведут себя наилучшим образом до тех пор, пока дерьмо не попадет в вентилятор. С таким же успехом можно было бы начать разбрасываться дерьмом с самого начала, чтобы понять, с чем ты имеешь дело.

— Заставь их извиваться. — Дядя Уильям согласился, садясь.

Я кивнул.

— Вот именно. Ты по-настоящему не узнаешь женщину, пока не увидишь, как она извивается.

Моя мама приложила руку ко лбу. Уильям скрыл улыбку.

Грэмми ворчливо села.

— Настоящие женщины не извиваются. Они корчатся.

Я склонил голову набок.

— Разве это не одно и то же?

Дядя Уильям прожевал кусочек лаваша, качая головой.

— Не-а. Корчиться намного сексуальнее. Извиваться — это… — он помахал хлебом в воздухе, подыскивая правильный ответ.

— Не слишком ли не подходящая тема для ужина за столом? — предложила тетя Хейли.

— Кстати, мое настоящее имя Рей. И я не русская и не тайванка.

Все повернулись, чтобы посмотреть на нее. Рей выглядела так, словно хотела растаять в лужицу и просочиться из комнаты, но, к ее чести, она выпрямила спину, встретившись с ними взглядами.

— Я Наташа. Мама Майлза. — Моя мама была немного моложе моего отца, с темными волосами и глазами. Я всегда ценил то, что она по-прежнему одевалась и вела себя как человек, который не был мега-богатым. Она носила обычную одежду, и ей все еще нравилось находить вещи на распродаже. Хотя, может быть, отчасти