отступив от своей обычной приветливой манеры, встретил крайне холодно нового председателя Думы, открыто показав ему своё недоверие…»232

Как бы там ни было, но главный орган октябристов «Голос Москвы» с восторгом извещал читателей, что «председатель Государственной Думы… имел счастье представляться в большом царскосельском дворце Его Императорскому Величеству и доложить о результатах работы Государственной Думы… Высочайшая аудиенция длилась 50 минут…»233

Но этот ресурс Гучков не собирался использовать сугубо в личных целях. Оставаясь человеком принципиальным, он планировал использовать его в интересах дела, как он его понимал. У него в то время еще были сильные иллюзии, что он сможет без посредников донести до государя всю правду, какой бы горькой она ни была. Он не собирался врать и лицемерить, он собирался говорить правду. В душе была надежда, что его услышат.

«Я поставил себе задачей, когда я шел в Председатели Государственной Думы, доводить до сведения государя всё то, о чём другие не решаются говорить. Я сказал государю: …Вы простите, Ваше величество, но я сделал своей специальностью говорить Вам только тяжелые вещи. Я знаю, что Вы окружены людьми, которые сообщают Вам только приятное, так уж сохраните за мной эту монополию говорить Вам только неприятное…»234, — вспоминал сам Александр Иванович.

Это был личностно смелый поступок — говорить неприятные вещи государю. Но по-другому он не мог поступить. Руководитель думской канцелярии в течение 11 лет Я. В. Глинка в своих воспоминаниях довольно высоко оценивал деятельность А. И. Гучкова как председателя Государственной Думы. В частности, тот факт, что Гучков, как председательствующий на сессиях, не дает говорить лишнего, удивительно схватывает суть дела и никогда не отклоняется в сторону. Он смело поменял традиции бывших председателей Думы приглашать на переговоры министров к себе в кабинет. Гучков же постоянно сам их посещал в министерском павильоне. Далее он вспоминал, что вскоре после избрания Гучкова председателем «правые», по инициативе депутата Маркова-второго, начали его травлю. Они не могли ему простить, что однажды Александр Иванович в своей речи в Государственной Думе обозвал их «барчуками» и, конечно же, никак не могли простить его купеческого происхождения. Порой во время заседания сессии во время экстравагантных выходок коллегдепутатов он дипломатично делал вид, что ничего не замечает. Так, на первом заседании после вторичного избрания председателем в ноябре 1910 года депутат В. Пуришкевич позволил себе обозвать русских общественных деятелей и интеллигенцию сволочью. Гучков замечания не сделал. После того, как в 1912 году Гучков не избрался в состав IV Государственной Думы, Я. Глинка в своем дневнике сделал запись: «Ряды октябристов сильно поредели, между ними нет Гучкова, Лерхе. По этому поводу одна газета замечает: «Октябристы потеряли голову и ноги»235.

В марте 1911 года Гучков направляет письмо Столыпину П. А. «Рескрипт на имя Морского министра произвел на меня, да и на всех тех членов Государственной Думы, а [это приходится] говорить, чрезвычайно тяжёлое впечатление…

Первая половина совершенно обеляет ведомство: злоупотребление даже нельзя подозревать, а непорядки устраняются самим ведомством, единственная чёрная точка — это задержка в кредитах со стороны законодательных учреждений, раз кредиты будут ассигнованы, всё пойдет прекрасно…

Перечень вопросов (в списке, указанные министром) не даёт надежды на возможности коренного обновления Ведомства и его порядков. Картина, набросанная в рескрипте, … не отвечает действительности…

Я не могу отделаться от впечатления, что интересы флота и России приносятся в жертву заботам об охране доброго имени ведомства и самолюбия его руководителей…

…Я лично подам свой голос… но при этих новых условиях я должен признать себя совершенно бессильным оказать какое-либо влияние на этих строптивых и колеблющихся, которые составляют большинство.

Поверьте, Петр Аркадьевич, и убедите тех, кто Вам верит и кто должен это знать, что нет более злых врагов воссоздания нашего флота, как те лица, которые нынче сидят во главе Морского ведомства.

Примите уверения в глубоком уважении и преданности. 2 марта 1911 г. Гучков»236.

Председателем Государственной Думы Гучков пробыл недолго. После размолвки со Столыпиным по «идейным» соображениям Гучков подал в отставку. Суть конфликта заключалась в том, что Дума приняла Закон о земстве в западных губерниях, но в Государственном совете данное положение было отвергнуто. Столыпин добивается от Николая II права на три дня отсрочить заседание Государственной Думы, в этом случае правительство получает право действовать на основании ст. 87 (т. е. без согласия Думы и Госсовета).

Распустив Думу и Госсовет, временно издается Закон в том виде, как он был принят Государственной Думой — против воли Государственного совета. Несмотря на то, что Столыпин исходил из благих целей и сделал он так, как хотела Государственная Дума, Гучков был возмущен самим подходом, т. к. создавался прецедент в борьбе с законодательными учреждениями вообще. Александр Гучков посчитал это недостойным, поскольку это может стать постоянным манёвром. Если Дума разошлась с Государственным советом, необходимо было создать согласительную комиссию и решить все разногласия.

Гучков переживал не только и не столько за себя, как опасался, что будет скомпрометирована вся партия октябристов, значит, сделано с их согласия. Столыпин же никак не мог понять Гучкова, ведь он сделал все в той редакции, в которой хотела Дума, да и сам Гучков. Чем же недовольны?

Гучков ему ответил: «Я считаю, что это роковая вещь — то, что вы сделали, расправившись с этими членами Государственного Совета. Они как законодатели должны быть независимы, такие кары неудобны — за голосование против правительства расправляться. Вы некоторый урон нанесли нашей молодой русской конституции, но главный грех — это то, что вы сами себе нанесли удар. Если раньше с вами считались как с человеком, имеющим большой вес, то это, по-моему, политическое харакири…» Нарушение основных принципов Гучков не мог позволить никому, даже Столыпину, которого сильно уважал. Поэтому ушел сам. Чтобы не потакать травле премьера со стороны оппонентов, так как защищать его не мог. Гучков отправился на любимый Дальний Восток. На Амурскую дорогу, и в Маньчжурию бороться с чумой237.

Газета известила, что 27 марта А. И. Гучков выезжает из Петербурга в большое путешествие: через Москву до Иркутска, оттуда в Харбин, из Харбина ряд поездок по местам «боевой славы» Русско-японской войны, затем в Южную Маньчжурию, в Порт-Артур, оттуда в Хабаровск и Владивосток238. Всё путешествие было рассчитано на 2–2,5 месяца239.

П. Милюков так оценил уход Гучкова с председательского поста: «Гучков демонстративно сложил с себя обязанности „посредника“ между Думой и правительством, мотивируя свой уход с председательского места тем, что эта роль была основана на взаимном доверии, теперь нарушенном…»240

Таким образом, на посту председателя Государственной Думы Гучков пробыл почти год (с небольшим перерывом на отсидку за дуэль в Петропавловской крепости). Надо отметить, что его поездка на Дальний Восток носила не только деловой характер,