с начинкой отдельно. На корпусе, естественно, маркировка производителя. Собственно, обнаружена она была случайно. Зашли-то в Газу для того, чтобы обезвредить известного полевого командира Мустафу. И в подвале дома, где он скрывался, обнаружился мини-цех. Среди прочего там была пресловутая бомба и пара уникальных станков, тоже российского производства. Эттингеру не составило труда выяснить происхождение всего этого богатства.

Богатство проистекало из КБ «Вулкан», которое уже попадало в поле зрения его отдела в связи с производством гранатомётов, про которые русские хвастались на всех международных оружейных выставках, что они пробивают броню любого западного танка. Гранатомёты-то ладно, но вот бомба, полная специальной взрывчатки, которую можно использовать в детонаторе небольшой атомной бомбы, прямо у нас под носом – это уже недопустимо.

Что это: утечка или поставка? Это был, наверное, основной вопрос, над которым размышлял Эттингер. Что ж, оставалось это выяснить.

У него под прицелом находился один из самых оборотистых силовых замминистров, когда-либо занимавших эту должность в российском правительстве.

То, что он заработал денег на роскошную виллу в Биаррице, купленную на имя родственницы жены, само по себе никого не могло удивить и, в общем-то, по нынешним временам в России компроматом не являлось. Но тайная видеосъёмка, проведённая Моссадом на этой вилле в те дни, когда замминистра там расслаблялся, не ведая дурного, обнаружила, что он не является пацаном в российском понимании этого слова. Зам проявился как пидарас, причем пидарас пассивный. Правда, вездесущая толерантность добралась и до российских берегов, так что гей-видео могло и не сработать.

Но у Моше на этот случай имелся и настоящий компромат, касающийся прошлогоднего отпуска в Гонконге. Правда, не видеосъёмка, а всего лишь фото и некоторые документы, подтверждающие его достоверность, но даже это фото делало зама невыездным. Зам попался на несовершеннолетнем. Поскольку закон в России действует для всех, кроме своих, то это не слишком могло ему повредить, а вот в Европе, где хранились замовы деньги и недвижимость…

Весь этот русский бардак в чём-то напоминал израильский, где враждующие партии на выборах в кнессет ничуть не брезгуют компроматом и скандалы совсем не редкость. Но имелось и существенное отличие. В Израиле скомпрометированное лицо скомпрометировано навсегда и уходит в отставку, вообще с политической арены. Часто попадает под суд и в тюрьму.

В России же своим можно было всё, а закон предназначался всем остальным. Войны кланов за переделы сфер влияния велись подло, без правил. Соблюдение лояльности гаранту являлось необходимым, но недостаточным условием выживания.

В общем, поразмыслив, Моше пошёл к начальству. У него созрел план, но требовалась административная поддержка.

Один из российских олигархов, близкий к силовому заместителю министра, как раз вспомнил, что он еврей, и решил репатриироваться. Это произошло аккурат после того, как в Лондоне ему показали на дверь и арестовали счета.

Евреем по галахическим законам[6] он не был. Его прадед по отцовской линии был евреем. Чтобы исправить эту несправедливость, для начала он отстегнул огромную сумму на благотворительность и на поддержку Иерусалимского университета. Деньги были с благодарностью приняты, равно как и документы – на ускоренное рассмотрение. Никаких трёх месяцев ожидания. Со дня на день он должен был получить визу.

И вот на приёме, устроенном Российским Еврейским конгрессом, к Виталию Левитову, изгнанному из Лондона олигарху, подошёл израильский атташе по культуре со словами благодарности за уже сделанные пожертвования. На ловца и зверь бежит, подумал Виталий. Он и сам собирался звонить послу, потому что уже давно видел себя членом совета попечителей Иерусалимского университета. Это высокая честь, чтоб все понимали, но и немалые взносы. И, конечно, способ стать своим в верхушке израильского общества. Многие бьются за это годами.

Почтенные суммы для Виталия мало что значили, а вот приобретаемый моральный капитал после лондонского фиаско был очень кстати. Виталий и атташе хорошо выпили за нового члена попечительского совета и расстались уже совсем друзьями. Атташе дал понять, что эта тема решается не послом, а именно им – Аароном Баркатом. Виталий пригласил атташе на свою дачу, где они и собирались обговорить все детали.

Виталий чувствовал, что ему необходимо отблагодарить Аарона. И когда тот приехал, они вместе прошли в зимний сад, где был накрыт роскошный стол. Выпив и закусив, перешли к делам. Виталий предварительно через свою службу безопасности узнал область интересов своего нового знакомого и поэтому приготовил ему поистине царский подарок: раритетную охотничью двустволку конца XIX века знаменитого тульского оружейника Гольтякова.

Аарон взял её в руки и просиял. Они выпили сначала за русское оружие. Потом за израильское. Слово за слово, заговорили об обстановке на Ближнем Востоке, об ИГИЛ, поднявшем голову, о глобальной террористической угрозе. О непрекращающихся терактах на новой родине Виталия. Под эти разговоры плавно перетекли в домашний спа с баней, бассейном и тренажёрами.

– Мой дорогой друг, – сказал Аарон, икая, – совсем недавно в Газе у наших исламистов была обнаружена русская бомба. А ещё почти полноценная сборочная линия. Такие поставки не просто разнесут регион в щепки, они обернутся глобальной катастрофой, вы это понимаете? Это прямая угроза Израилю, который теперь и ваша родина.

– Ну, вряд ли это поставки, – весомо заметил Левитов. – Впрочем, я могу это прояснить.

– Тогда, Бога ради, не упоминайте меня как источник, это секретная информация. Но вам стоит знать, что они произведены на «Вулкане». Да-да, все боеприпасы маркированы.

Виталий Левитов не вчера родился на свет и мгновенно понял, что́ является настоящей платой за скорое и беспроблемное гражданство и членство в попечительском совете. Ему показалось, что плата не так уж и высока, особенно если учесть тот факт, что лондонские неприятности были связаны с отмывкой крупных, очень крупных сумм.

Всё складывалось весьма удачно, потому что он как раз собирался в Биарриц, где намечалась гольф-тусовка, и на ней должен присутствовать замминистра, с которым у Виталия были отличные деловые отношения.

На самом деле вся эта операция была спланирована и тщательно подготовлена Моше и его отделом. И конечно, они заранее выяснили, когда Левитов собирается в Биарриц, где у него тоже был дом, по соседству с замминистра, и организовали банкет Еврейского конгресса за неделю до этой поездки. С Иерусалимским университетом договориться о богатом новом попечителе тоже особых проблем не составляло.

В Биаррице Левитов в непринуждённой обстановке в качестве анекдота рассказал Ивану Сергеичу про найденную в бункере у Мустафы российскую бомбу. И про маркировку тоже рассказал. Добавил небрежно: я думал, вся торговля оружием в России теперь через тебя идет…

– Я разберусь, – буркнул замминистра.

– Не благодари.

Настроение у замминистра