– Но потом очень часто начинается шантаж: «Я бедная, здоровье у меня плохое» и т. п., и так вот стараются удержать при себе.

– Да, стараются. И если ребенок не понял, что это мамина проблема, то он так вот и будет все время исполнять ее желания. И при этом он будет инфантильный, потому что ему все время указывают, что делать, как делать, когда, как отреагировать, и все запрограммировано, и все делается для того, чтобы получить желаемую ответную реакцию.

– А как он может реализовываться, если ему все время говорят, что надо делать, а он должен подыгрывать этому?

– Какие бывают требования к 15-летнему сыну: ты должен хорошо учиться, ты должен ходить со мной в театр, ты должен проводить со мной вечера, еще что-то должен и именно таким вот образом. И ребенок должен не противиться всему подряд, а какие-то выбрать моменты, где мамина бдительность ослаблена. Найти для себя точки компромисса, от которых он меньше всего будет страдать. «Я буду хорошо учиться, как ты хочешь. Но я сам решу, в каком вузе мне нужно получить образование для того, чтобы в дальнейшем заниматься работой, которая мне нравится».

– То есть требования мамы обычно относятся к отношениям именно с ней и не затрагивают его личность?

– Да. Ребенок должен четко осознать, что это – проблема мамы. И если он будет всю свою жизнь решать мамины проблемы, то его проблемы будут только накапливаться.

К своим 15 годам такой ребенок, который жил под гиперопекой, имеет кучу своих проблем. И первое – это нарушение межличностных отношений, потому что он не привык строить отношения. Он строил отношения так, как ему говорили, и поэтому сам не обладает таким навыком. Сейчас огромное количество всяких тренингов по строительству отношений. Очень многие институты даже проводят занятия факультативно, потому что нарушений эмоционально-волевого плана очень много у современной молодежи.

Чтобы решить свои проблемы, вначале нужно их обозначить. Самый простой способ для себя выявить свои проблемы – сесть и 15–20 минут вспоминать, что происходило в твоей жизни. И записать это с микрофоном. Итак, всплывает какая-то ситуация – ты ее и то, что ты чувствовал, проговариваешь вслух. Дальше еще всплывает одна ситуация. И ты опять проговариваешь, что ты чувствуешь. Потом ты прослушиваешь эту запись.

Либо это злость, либо это аффект, который не дал принять решение. Это тоже сложно для подростка. Но, как правило, подростки, которые приходят на ваш сайт, – они пытаются найти выход, а если они пытаются найти выход, это уже говорит о том, что они каким-то образом проанализировали ситуацию, поняли, что это возможно изменить и как это сделать.

– Отношения с родителями, как мы считаем, являются причиной всех наших взрослых проблем. Хотя в раннем детстве мы ничего с этим не можем поделать, но, начиная с 13 лет, мы уже можем как-то работать с ними. А проблемы продолжаются не только в 13, но и в 25 и в 30, а бывает что и в 40. У детей, живущих с родителями, часто имеются большие проблемы в отношениях с родителями.

– У детей, не живущих с родителями, у детей, которые уже сами дедушки и бабушки, а их родители уже дано в гробу лежат, тоже есть такие проблемы. Мы всю жизнь тащим хвосты наших отношений с родителями.

– Почему отношения с родителями оказывают на нас такое сильное влияние?

– Такой связи как с родителями у нас больше ни с кем не будет. Это важные для нас люди. До трех лет мама для нас – Мать-вселенная. Если мама гневается, то это значит, я что-то не то сделал и надо немедленно прочитать в ее глазах, как прекратить ее гнев, потому что иначе – я же помру. И поэтому, когда мама недовольна мной, то даже если я совершенно взрослый дядя, у меня слабеют коленки. Это нормально.

Большая часть нашей личности формируется во младенчестве, а во младенчестве ребенок больше связан с матерью. Функция папы в это время – обеспечить безопасность мамы, чтобы она могла заниматься младенцем. Это нормально, что папа много работает, чтобы мама могла посвятить себя младенцу хотя бы первую пару лет.

– Почему же нам так трудно с нашими родителями?

– Причина проблем в том, что наши родители не успели стать взрослыми людьми. У многих людей отсутствует стадия, когда я уже не ребенок, но еще не родитель. Потому что люди не взрослеют эмоционально. Кстати, тридцатилетние мамы страдают этим реже. Мама, которая родила тогда, когда она хотела ребенка, и она знает, что она ему может дать, и несет за него полную ответственность, воспитывает хорошего ребенка. А если мама себя чувствует ущербной неудачницей, у которой появился последний шанс родить, тогда она вкладывает в этого ребенка все, она переваливает на него всю ответственность за свою жизнь. «Ты – смысл моей жизни», и он становится ее родителем, и он не может этого перенести. Складываются нездоровые отношения.

Родители воспитывают ребенка так, как им кажется правильным, при этом они переносят на своих детей (со знаком плюс или со знаком минус) то, как воспитывали их самих. То есть, они делают то, что мама делала с ними, либо ровно обратное, но только не то, что надо. При этом они искренне считают, что все делают правильно.

Ребеночек, который возразить не может, ибо он ребеночек, даже если он подросток, целиком зависит от родителей. Они его кормят, поят, одевают. Он, естественно, сопротивляется, ну, не нравится ему, как его растят. Но всякое его сопротивление вызывает реакцию родителей: «Я для тебя все, а ты плохой!» Потому что за этим стоит страх, что я плохая мать. Если ребенок не становится таким, каким я считаю правильным, то я – плохая. Я хорошо ращу ребенка, а если он не такой, то, значит либо он плохой, либо я. Ну уж лучше он плохой, чем я.

И поскольку ребенок в принципе бесправен перед родителями, поэтому то, что он маме не доказал в детстве, он это доказывает всю жизнь, не выходя из подросткового возраста. Все, что он делает, он всю жизнь делает для мамы, даже если мама давно в гробу лежит, он все равно находится во внутреннем взаимодействии с мамой. Он ей доказывает – либо «мама, ты была не права», либо, «посмотри, какой я хороший».

И когда он обретает партнершу, жену, у которой те же проблемы, получается, что это не отношения Васи и Маши, а Васиной мамы с Машиным папой, например. Происходит мнимое общение. Она общается со своими фантомами, он со своими. И в этих соплях они приходят к психологу с отчаянным воплем: «Он должен понимать, он козел!». Или: «Я неудачно женился – она плохая мать!». Потому что она должна себя вести так, как вела себя его мама, или как она требовала, чтобы себя вели, потому что если его жена хорошая в мамином понимании, значит, он хороший сын, значит, он правильно женился. Та же история у нее. И пока человек не выйдет из своего детства, оставив там молодых родителей и маленького себя, у него не будет прямой коммуникации с партнером.

– Хотелось бы обсудить, что может сделать сам ребенок. Когда ребенок становится подростком, какие у подростка проблемы? Первая проблема, я думаю, в том, что родители не хотят его слушать.